Эта история произошла не со мной. Но поведали её мне люди, в искренности которых сомневаться не приходится. Отдыхала как-то на Хайнане семья из России. Мама, папа и двое детишек сознательного возраста. Папа — достаточно известный музыкант, мама – достаточно известная актриса. Дети, как ни странно, не оболтусы, поэтому в данной истории речь пойдёт не о них.
Жили в Шератоне. А в лобби-баре по вечерам была живая музыка. В полдевятого к роялю садилась очень красивая девушка и играла мягкий джаз. В полдесятого к ней присоединялась ещё одна, певица. Она была милая и хрупкая, при этом пела сильным и глубоким контральто с классической джазовой хрипотцой. Исполняли девушки профессионально – это папа мог подтвердить.
В джазовый стандарт причудливо вплетали пентатонические китайские мотивы. И тут же начинали классическую китайскую песню, изящно нанизывая её на синкопическую канву старых нью-орлеанских мастеров. Улёт полнейший.
Как-то ближе к окончанию их программы, когда в баре оставались только наши герои, папа не выдержал и попросился сесть за клавиши. Что-то выдал эдакое. Ну, рыбак рыбака чует издалека, а язык музыки интернационален. Китаянки сразу признали в нём достойного протеже своих же муз, восхитились, их пригласили к столу, выпили, поболтали… Подружились, в общем. Благо, обе стороны вполне прилично говорили по-английски. И вот отдых наших русских товарищей подходит к концу. Последний вечер. Китаянки заранее пообещали им, что будет сюрприз. Что за сюрприз – долго не хотели говорить. Уже когда программа шла полным ходом, они подсели в перерыве выпить по бокалу воды. И после короткого, но бурного увещевания, всё-таки сознались, благо как раз сейчас и собирались этот прощальный подарок преподнести.
Как выяснилось, полгода назад в этом отеле останавливались русские, которые тоже очень подружились с этими китаянками. Замечательная была компания! «Такие смешные, такие смешные!» — восклицали, улыбаясь, китаянки. И, заговорщицки переглянувшись, наконец, сознались: «Они нас научили петь песню на русском языке! Мы её сейчас для вас споём!» — и упорхнули на сцену. Народу в тот вечер набралось как-то особенно много. Но гомон сразу стих, как только пальцы пианистки брызнули по клавишам чуть слышной капелью – музыку, которую творили эти девушки, любили все.
Певица взяла микрофон: «Дорогие друзья, дамы и господа! Сегодня с нами в последний раз сидят наши русские друзья! Завтра они возвращаются к своим глубоким снегам… Пожелаем же им мягкой посадки!» Вежливые повороты голов в сторону русских, вежливые хлопки. Наши слегка краснеют – приятно, всё-таки… «А сейчас мы споём для них и для всех вас замечательную русскую песню!»…
Согласитесь – есть в этом что-то ирреальное, что-то из волшебной детской сказки: сидеть за десять тысяч километров от колючей пурги в уютном полутёмном баре, касаясь плечом любимого человека, смотреть сквозь стеклянные стены в ночь, где качаются ласкаемые ночным бризом, подсвеченные разноцветными фонариками пальмы, вдыхать терпкий аромат благородного напитка, рождённого на берегах Луары, и слушать родную русскую песню. И так ли уж важно, о чём будет эта песня – о ямщике и морозе ли, о разухабистом волжском атамане-удальце или о густых ультрамариновых подмосковных сумерках. Ведь главное, что нужно загадочной русской душе – чтобы она, как говорится, развернулась и обратно свернулась…
И на почти безукоризненном русском языке, в блестящей джазовой обработке, грянул «Владимирский централ»…
0 комментариев