Это африканское чудо-юдо — потомок грызунов и слонов. Правда, я не понимаю, как древний грызун умудрился трахнуть древнего слона, да чтоб еще в итоге получилась собачка.
Считается, что хоботковые собачки — очень верные. Но мне кажется, они просто параноики и социопаты. Судите сами. Знакомится самец с самкой. Букеты, конфеты, хуё-моё, потом секс.
— Теперь ты моя, — эгоистично заявляет самец.
— Нихуя подобного, это ты мой, — отвечает самка. —Давай гнездо строить.
Самец как-то напрягается:
— С хера бы? Я одинокий волк.
— Ты собачка, — напоминает самка.
— Да и похуй, все равно одинокий.
Самец гордо и меланхолично удаляется в джунгли, а самка, матерясь и проклиная женскую долю, строит гнездо. Потом самец, проголодавшись, возвращается и спрашивает:
— Обед готов? Давай пожрем чо-нибудь.
— Ха. Ха. Ха, — чеканит самка. — Ты ж одинокий собачка, вот и пиздуй теперь, жри один, уёбище носатое.
— А ты сука, а не собачка, — огорчается самец, и уходит хоботом добывать из-под листвы насекомых. Заодно и строит собственное холостяцкое гнездо-студию.
Самка с независимым видом охотится одна. Через некоторое время разыскивает самца, и сообщает:
— У нас будут дети.
— Не знаю, от кого ты их наблядовала, пока я тут жуков жрал, — идет в отказ самец. — И имей в виду: никаких алиментов.
Они снова расходятся, мрачно ненавидя друг друга. Но тут на их территорию забредает чужой самец.
— Пошел на хуй отсюда! — набрасывается на него хозяин. — У меня здесь баба!
— Братан, все понимаю, сам такой, — оправдывается чужак. — Можно здесь просто пройти?
— Ну щас пизды получишь! — и самец кидается в драку.
Прогнав претендента на угодья, снова впадает в мизогинию, и живет один. Так же себя ведет и самка, если видит другую бабу.
— Убирайся, блядина крашеная! Это мой мужик!
— Да я просто потрахаться зашла, — защищается гостья. — Жалко тебе, что ли? Все равно вон порознь живете, а наш вид на грани вымирания.
— Не нужна ты ему! У тебя лапы тощие, и сисек нет!
— Так у тебя тоже лапы тощие, и сисек нет.
— Мне можно, я замужем. А тебя щас уебу!
Самка прогоняет наглую бабу, чтобы та не мешала страстно ненавидеть самца. Потом рожает детей, и сама ими занимается. Но через две недели ей это надоедает, она заявляет:
— Пошли вон отсюда, видеть не могу ваши хоботковые еблища.
— Да не больно-то и хотелось. Не мать ты, а ехидна, — отвечают дети, и сваливают в разные стороны.
Тут активизируется самец, приходит и говорит:
— Ну чо… Тогось… Может, потрахаемся?
«Что за жизнь такая? — думает самка. — Каждый носатый уебан считает себя мачо охуенным». Но вслух отвечает:
— А давай. — Не отказывать же себе еще и в удовольствии.
И так всю жизнь. Новых пар хоботковые собачки не заводят, потому что считают: все бабы твари, все мужики козлы, нехуй менять шило на мыло.
В длину хоботковые собачки Петерса не больше 30 см. И они – из самых редких видов на Земле.
Вымирающий вид. А потому что социопаты.
Диана Удовиченко
0 комментариев