+1.13
Блог доброты и человечности

Блог доброты и человечности

RSS

Какая добрая история

Её звaли нежным иностранным именем Фанни. Каждую субботу она приходила на обед к плeмяннику и его семье. Снимaла в коридоре крошeчные ботики, вынимала из манжеты кружевной батистовый плaточек, на минуту обнажая уродливо распухшую косточку на тонком стaрческом запястье, промокала сухой нос с аристократической горбинкой и проходила на кухню.

Там отдaвала неизменный пирог «Мечта» и шла долго и тщaтельно мыть руки. За собой остaвляла нить запaха сухих листьев, пропитанных солнцем – любимые духи из старых зaпасов. Она вообще нaпоминала осеннюю листву – лёгкую, шуршащую, волнующуюся от любого вeтерка.

Она была одинока – без детей, без мужа, существовавшего в её жизни очень рано и недолго. Всю её семью составляла жена давно умершего младшего брата, племянник, его жена и дети. Дети её слегка пугали, она не очень умела с ними разговаривать, да и не видела в этом смысла. Они подтрунивали над ней и насмешливо называли «тётенька».

Фанни приходила ради общения с женой брата. Они обе были большие интеллектуалки, запоем читавшие французские и немецкие романы в подлиннике, имевшие одинаковый вкус в литературе, политике и в составлении своего мнения. Обе тонко и со вкусом подшучивали над общими знакомыми. Фанни рассказывала какие-то невероятные для Советского Союза истории про французскую оперу, про Париж, про необыкновенные наряды. Иногда брала с собой несколько тяжёлых альбомов в бархатном переплёте с пряжками, пахнущих духами и полные тонких дам в огромных шляпах и роскошных платьях, кокетливо позирующих рядом с игральными столиками и белогрудых, напомаженных господ во фраках.
Читать дальше

История началась осенним утром

Марина любила своих мужа и пацанов. А все трое были рослыми, крепкими, и совсем не дураками пожрать. Супруг работал в охране. Старший сын занимался борьбой. Младший с первого класса таскался на хоккей. Три богатыря и Марина. Вполне себе сказочное семейство.
Так что, деваться некуда. Наша героиня умела быстро и вкусно готовить. Чего только не освоит настоящая женщина, ради счастья в личной жизни.

История началась самым обычным осенним утром.
Привычно проснувшись в пять утра, а дело было в пятницу Марина вышла на кухню и взялась за дело. Яйца, вода, молоко и мука. Взбила тесто. Расставила четыре сковородки. Добавила в готовую жидкую основу мытый изюм, сыпанула немного корицы, чуть-чуть коричневого сахара. И капельку соды.
Горячие сковородки дождались. Зашипели на чугуне первые будущие блинчики. Только успевай переворачивать. А в редких промежутках – себе кофе налить, зубы почистить.
Марина жарила, думала о своем. Разумеется, на кухне стало жарко – хоть и форточка нараспашку. Ее сыновья и муж еще спали. Тут сверху и донесся капризный громкий голос мальчика. Новые соседи приехали пару месяцев назад. Но ни с кем не общались. Не здоровались. И Марина их не знала, хотя и видела сколько-то раз.

-Папа, закрой окно! Я щас слюнями захлебнусь. Ну, пожалуйста.

Марина прислушалась. Мальчик повторил свою просьбу громче. Бабахнула форточка. Настала тишина.
Но Марине наоборот стало громко на душе. Внутренний голос завел песнь о том, что блинов на столе много. А соседского мальчика, хоть она и не знакома, вполне можно угостить. Что там ест этот ребенок, живущий – если Марине не изменила наблюдательность, с очень старой бабушкой и отцом? А?
Читать дальше

Серый бандит

Через неделю после нас вернулись последним катером с дачи соседи. И вернулись они без своего кота. Огромного, серого бандита без правого уха. Всё лето мы с ним воевали на даче. То он воровал у меня еду со стола, то копался в огороде. Короче говоря, привык я к нему. И когда увидел пару, вернувшуюся без серого, то страшно расстроился и попросил жену пойти и безо всяких околичностей спросить, куда делся их кот.
Всё оказалось именно так плохо, как я и предполагал. Кота оставили на даче.
Я мучился и переживал до самого вечера. А потом набрал номер телефона начальника и попросил на завтра выходной. Жена тяжело вздохнула и сказала:
– Осторожно там. Попроси, чтобы лодкой перевезли.
Погода не задалась с самого утра. Свинцовые тучи сеяли мелкий противный дождик, и ветер подгонял пожухлую и примёрзшую местами к асфальту листву. Я бродил по лодочной станции, надеясь, что кто-нибудь всё же соберётся на ту сторону за забытыми вещами.
Но кто-нибудь не нашелся. Нашелся здоровый мужик в сапогах сорок пятого размера. Он копался в моторе и что-то ворчал. Я объяснил ему, что забыл на даче очень важные, жизненно важные документы и протянул ему пятьдесят долларов. Он опустил в карман бумажку и, объясняя небесам всё про дачников, которые и голову забудут, спустил лодку на воду.
Волны были очень приличные. Они плевались отчаянно холодной пеной и грозились опрокинуть утлое судёнышко. Так что через полчаса отчаянной борьбы с водной стихией мы оказались на берегу возле наших дач, и, сопровождаемый напутствием угрюмого мужика о том, что за такие прелести не мешало бы набавить ещё двадцатку, я помчался к даче. Небо постепенно серело, и мелкий дождик переходил в ледяную крупу.
Читать дальше

Собака на привязи

У супермаркета есть такие металлические конструкции, над ними — табличка: собака. Имеется в виду — тут место для привязи. Ряд таких металлических штук для великов, а следом — штуки для собак. И вот я курю у входа. Смотрю на привязанную собаку. Дворняга. Классическая. Желто-серая. Отсылка к овчарке. Саблевидный хвост, уши стоячие, черный нос, рост в холке — 45-55, на 10 пониже основоположника. Снег идет, метет немного. Собака стоит в напряжении, смотрит на центральный вход неотрывно, время от времени перебирает лапами. И все ее нервы наружу — вся концентрация на чистом ожидании, весь страх одиночества, вся любовь. Она — воплощение ожидания. Выдернутый наизнанку зубной нерв. Ни мгновения отдыха. Она ждет. Она ждет, ждет, ждет. Она ждет тяжело, теряя энергию в астрономических единицах. Она ждет так, как ждет мать сына с войны. Она потеряла мир, потеряла себя. Ничего нет, кроме жгучего желания увидеть хозяина.

И вот идут мимо люди с пакетами. Смотрят на нее, на такую оголенную, ясную, о любви и страхе сообщающую, и думают, походя — о, вот же ж собаки, собачья преданность, ведь каждый день ее водят к магазину, каждый раз привязывают к штырю, каждый раз забирают, а она — собака — не может усвоить, что человек вернется, дура такая, одним сердцем дышит, сколько уж раз хозяин возвращался, а она все как наново — ушел, значит пропал, бедные божьи твари, сделали же их такими вот, от себя отрезанными, ну дрожи-дрожи, придет твой скоро, придет…

Тут я поняла. Собаки умнее людей. Кто бы там ни был — тот человек, в супермаркете — он ведь перед Богом прост и беззащитен. Оторвется тромб. Упадет человек на кафель, под полку с цветной капустой. Приедет скорая. Вынесут на носилках пакет с мясом человека. На собаку и не взглянут. Русского языка у собаки нет — она не крикнет: «Пустите меня к нему, дайте войти в машину, в какую больницу везете?!!» Она на веревке, прикована к штырю. Ключей от дома нет у нее. Денег — нет. Паспорта с пропиской — нет. Она все это знает. Поэтому так дрожит.
Читать дальше

Мужик

Его утро начинается до ужаса просто. Он просыпается, полпятого утра и идет доить корову, кормит поросенка и кур, затем возвращается домой и готовит завтрак, пока дети спят. Когда дни проходят однообразно и буднично, многие мысли улетучиваются, эмоции разлетаются, как весенняя пыль, оставшаяся после долгой зимы. Он заваривает кофе, открывает форточку и закуривает, разглядывая улицу. Однообразный пейзаж деревенской дороги разбавляется только сменой времен года. Он вглядывается вдаль, пытаясь погрузиться в мысли, но они путаются, создавая сгусток из сбитых обрывков дел, которые предстоят сегодня.

На селе работы мало, поэтому ему приходиться цепляться за любое дело, чтобы заработать. Он и строит, и чинит машины, и косит траву, и спиливает старые деревья, и колет дрова. Он никогда никому не отказывает и не гнушается даже самого чернового заработка. Поднять троих детей дело не просто сложное, а архисложное, особенно когда детский сад закрыли, а ближайшая школа находится в десяток километров и все это по дорогам, которые проложили еще при Сталине, а государство просто забыло. Но уныние и отчаяние не его путь и не его выбор, его путь постоянный поиск решений, постановка задач и их выполнение. Когда за стенкой спят дети, ты просто не имеешь право на уныние и неправильные решения. Твоя жизнь уже не принадлежит тебе в полной мере, и чтобы не случилось, как бы судьба не била тебя, ты должен тащить этот воз, бремени бытия.
Читать дальше

Мама

Десять лет назад я ехал в Казань, со мной в купе попал ветеран войны. В Москве провожали его внуки с маленькими правнуками. Дед был мощный, лет восьмидесяти, на лице шрам ото лба до подбородка(странно как глаз уцелел), да и по наградам было видно, что вояка серьезный: орден отечественной войны, орден красного знамени и две солдатские славы. Ехал он в какую-то деревню под Казанью.
Что, спрашиваю, в гости?
— Да, на пару дней. Друзья из совета ветеранов позвали, не мог отказать, да и родина это моя, опять же раз в год должен приехать к матери, это святое…
Я хотел переменить грустную кладбищенскую тему и попросил рассказать о войне…
— Повестка на фронт мне пришла в первую неделю войны. Помню меня провожала мама и тетя, они сестры близняшки. Отца я не помню, а тетя так и не вышла замуж, так что мы жили вместе и у них был я один. Играл духовой оркестр, у всех настроение боевое, а мы с мамой и тетей втроем ревем… Потом, когда сели по вагонам, мама сбегала домой за зимней шапкой, бежит за поездом… Все смеются, зачем тебе шапка, немцев скоро разобьем. Мама бросила мне шапку, не докинула… и сама упала. Тетя ее поднимает, я смотрю на них и понимаю, что никогда уже их не увижу…
Дед отвернулся к окну, чтоб я не видел как он вытирает слезы.
Всю дорогу он рассказывал о войне и жуткое и смешное и про свой танк и про боевых друзей, про сволочей командиров…
Но вот мы подъезжаем к его станции, я выношу его чемодан, мы тепло прощаемся и вдруг… к нам бегут две маленькие старушки.
— Это моя мамочка и тетя. Им по сто два года, но все еще ходят в баню и пьют самогонку.
Старушки закричали на бегу: Павлик! Павлушка!
Читать дальше

Друг человека

Витя в свои шестнадцать уже вырос почти под два метра, был крепким, сильным и очень спокойным. Ходил летом с отцом в горы за каштанами и грибами, проходили они километров по тридцать за день. Взвалив на плечи, таскал двадцатикилограммовые мешки. Отличником не был, мог бы, наверно, но не корпел над уроками. Сделав по-быстрому, несся с друзьями к морю купаться. Купался с апреля до октября. В классе особо ни с кем не дружил. Компания была своя, дворовая, проверенная.
В тот день он разругался с матерью. Комнату не убрал, а она ждала в гости сестру с племянником на десять дней. Тётку с братом он не помнил, родственных чувств к ним не питал. И вообще не понимал, зачем они едут. Жара +40 — выходишь на улицу, и солнце словно бьёт тебя разом.
Он пошёл на море. Семь утра, самое время. Как обычно, позвонил друзьям, спустился с горы и вперёд, вдоль железной дороги. Купались они долго. Но к одиннадцати все, кроме него, разбрелись по домам. Он ещё раз напоследок понырял, проплыл пару километров и, переодевшись, как обычно, пошёл назад.
Большую белую собаку он заметил издали. Она стояла на путях, выла и не могла отойти. Шумел поезд. Витя побежал, на ходу доставая перочинный ножик. Железную проволоку трогать не стал. Едва успел расстегнуть ошейник и выхватить псину. Оттащил её подальше и оглянулся. От кустов убегали двое. «Вот гады!» — закричал он.
Собака смотрела на него печально и преданно. Крупная, ещё по-детски толстолапая и голенастая, с доверчивой щенячьей мордахой. Он сошёл с путей и хлопнул суку по боку: «Беги, бедолага.»
Читать дальше

Непридуманные истории с крупицами огромной доброты

Блог доброты и человечности
Иду утром домой. На подъезде объявление: «Дорогие соседи! Сегодня примерно в 9.20 у проходной двери были утеряны 120 руб. Если кто нашел, занесите, пожалуйста, в кв. 76 Антонине Петровне. Пенсия 3640 руб.». Я откладываю 120 рублей, поднимаюсь, звоню. Открывает бабушка в фартуке. Только увидела меня, протягивающего деньги, сразу обниматься, причитать и в слезы счастья. И рассказала: «Пошла за мукой, вернувшись, вынимала ключи у подъезда — деньги-то, наверное, и проронила». НО! Деньги брать отказалась наотрез! Оказалось, за пару часов я уже шестой (!!!) «нашел» бабулины деньги! Люди, я вас люблю за то, что вы такие!!!

***

Работаю в кафе быстрого питания. Сегодня утром мужчина подошел к кассе и сказал: «За мной стоит девушка, я ее не знаю. Но я хотел бы заплатить за ее кофе. Передайте ей «Хорошего дня». Эта девушка сильно удивилась сперва… а затем сделала то же самое для следующего за ней в очереди человека. И так 5 раз подряд!

***

Я тяжело болела ангиной. Дома была одна, не могла даже встать с кровати и плакала от беспомощности. Моя собака сидела рядом с кроватью и смотрела на меня с беспокойством. Потом ушла и вернулась с огромной вонючей замусоленной костью: она, видимо, у нее была припрятана на черный день. Кьяра положила кость на подушку и подталкивала носом к моему лицу — «Погрызи!».
Читать дальше

Мама

Маме 73. Она мне суёт груши и говорит извиняющимся тоном:

— Они не очень красивые на вид, но очень вкусные! Ну и свои, без химии, ты любишь груши, бери.

Я беру. И ряженку беру. Потому что я люблю ряженку. А у неё в холодильнике «случайно есть одна баночка, ты только послезавтра уезжаешь, ещё пару раз поужинаешь».

Выхожу, сажусь в машину, еду.
Я опять куда-то еду. Мечусь по городам и весям. Меняю города и часовые пояса. Заезжаю к маме, когда получается. Уже после всех дел. После кофе с подружками и маникюра в салоне. Привожу чего-нибудь вкусного, быстро спрашиваю о делах, нетерпеливо выслушиваю – ну какие у них с папой дела-то? – иронизирую по поводу её напрасных и малозначимых с моей точки зрения тревог. И опять уезжаю – убегаю по своим делам.

Мама обязательно скажет мне, что я хожу раздетая, не кутаю горло, поэтому кашель и не проходит. Скажет, что я много работаю, и пора бы уже успокоиться. Согласится, что жизнь такая, сложная, и не страшно, если у меня не получается часто приезжать.

А мы живём в 40-ка километрах друг от друга. Я звоню ей регулярно и слушаю её неторопливые и подробные рассказы о базаре, о сестре, которой тяжело одной в селе, о том, что петрушка опять после дождя выросла и надо бы её срезать, и что помидоры закончились, даже зелёные, какая засуха была, и что кот Мурат потерял глаз, незнамо где лазил…
Читать дальше

Человек без фамилии

В лихие девяностые, когда на улицах было, мягко сказать небезопасно, у нас по дворам ходил бесстрашный Ванюша. Здоровый детина с лицом угрюмым и злым. Настолько злым, что, посмотрев на него однажды он еще не раз привидится в страшных снах. Взглядом Ванюша тоже был наделен суровым. Лоб нависал над глазами, больше походившими на спрятанные в зарослях бровей доты. Густая щетина очерчивала широкие скулы. А сломанный в детстве нос, слегка косил на левую сторону.
Много про этого Ванюшу ходило легенд. Будто бы он может своими здоровенными ручищами согнуть турник или раздвинуть брусья. Может щелбаном согнуть армейскую флягу или металлическую канистру. Возможно, это были и не легенды, но никто никогда не встречал человека, который бы видел это в реальности.
Ванюшу во дворах никто не трогал. Ни местные бандиты, ни реальные пацанчики с района. Не трогали не потому что он был огромен как бык, а скорее потому что он никому не делал зла. Ходил себе спокойно по дворам и днем и ночью. Молчаливо осматривал владения, брал пару бутылок пива и со спокойной душой отправлялся в свою крохотную квартирку.

Говорят, он в Афгане увидел что-то такое, отчего разговаривать перестал и добрым стал как ребенок. Часто его называли дурачком (естественно за глаза), хотя дурачком он не был. Да, наивен. Да странный. Но никак не дурачок.
Читать дальше

Дед

От Деда всегда пахло дешевыми сигаретами и этим запахом, который ни с чем не перепутаешь, старостью.

В пять моих лет он первый раз рассказал мне как правильно подрезать гриб, чтобы не ругалась бабушка за кривую ножку.
В семь моих лет он учил меня разбираться в камнях. Рассказывал мне, как отличить хризолит от опала, почему на агате, который найден на Азов-горе такой рисунок на срезе, а в низовьях Урала другой.
В девять моих лет мы с ним разговаривали про религии. Особенно мне был интересен буддизм и реинкарнация. Правда тогда я этих слов не знал, но суть улавливал весьма ловко. Тогда Дед спросил меня, кем бы я хотел быть. И мой молодой организм ответил, что я хотел бы быть бабочкой. Дед ответил, что тогда он будет большим мотыльком, который будет меня защищать.
В двенадцать моих лет, когда я получил травму колена, и не смог дальше заниматься хоккеем, я проводил много времени с Дедом. Мы ходили в походы, мы занимались рукоделием. И я очень хорошо помню момент, когда Дед спросил у меня, кем он является для меня. И я ни разу не сомневаясь сказал, что он является для меня другом. Дед заплакал и сказал, что большего он не мог ожидать.
В шестнадцать моих лет он первый раз дал мне порулить на 412 москвиче. Это было под жестким запретом для моего отца, но Дед пошел наперекор этому.
В день моего совершеннолетия он мне позвонил, поздравил с праздником и сказал, что самое главное, чтобы я предохранялся
В 21 мой год мы с отцом уже строили ему дом
В 22 моих года мы уже купили Деду машину…
Читать дальше

Много лет назад ко мне пришла женщина.

В жаркий день купила килограмм черешни в уличном ларьке. И запах нагревшихся на солнце ягод напомнил мне давнюю историю.
Много лет назад ко мне на прием пришла женщина. Она долго сидела, ничего не говоря, опустив голову и уронив руки. Я тогда еще не очень долго работала психологом, но человеком была уже взрослым и знала: так выглядит настоящее горе. Решила даже не спрашивать ничего — пусть расскажет, когда сама сочтет удобным.
— Устала я, — наконец сказала женщина. — Мне заведующая отделением велела к вам зайти. Сказала, у психологов свои методы. Может, подскажете, где сил взять?
— Нет у психологов таких методов, — честно вздохнула я, еще не до конца позабывшая свое базовое естественно-научное образование, и спросила: — Но что у вас случилось?
— Сын у меня умирает, десяти лет от роду.
— Ох… — У меня сбилось дыхание, хотя именно чего-то такого я и ожидала. — А лечить?
— Нету больше ничего. Все врачи так сказали.
— Он в больнице лежит?
— Нет, дома. Сам попросился. Он у меня умный, учился хорошо, учительница всегда хвалила. Слышит же, что вокруг него происходит. Спросил: мама, я умираю? Мне бы, наверное, надо соврать, а я и разревелась, как дура. И он, представьте, меня стал утешать: мам, ну ты не плачь, чего же, все когда-то умрут, ну кто-то позже, кто-то раньше — это же ничего такого. И попросил: «Давай тогда я лучше дома умру, мне там спокойнее будет». Вот мы его и забрали.
Читать дальше

Тигр и человек

Приморский край. 2008 год. Деревня. Зима. Приближается два часа ночи.
Местный фельдшер просыпается от странного шума за окном, но поскольку шум быстро стихает, фельдшер решает не заморачиваться и продолжает спать дальше.
Утром, сладкий сон покидает его и наш герой мчится во двор (ибо утро, даже у фельдшеров, начинается не с кофе), но добежав до двери, фельдшер понимает, что открыть её не так просто как могло показаться на первый взгляд. Дверь чем-то привалена снаружи. Повторные попытки, также, не увенчались успехом. Совершенно отчаявшись выйти на улицу через дверь и не горя желанием опустошать мочевой пузырь в ведро, фельдшер принимает единственно-верное решение — лезет в окно. Но, оказавшись на улице, герой этой истории, решает сначала проверить, что там с дверью, а уже потом бежать в туалет. А вот это решение оказалось в корне неверным.
Дело в том, что зимним утром — в потёмках, фельдшер не мог увидеть на снегу следы довольно крупного зверя, которыми был усеян весь двор. Тигр (огромный самец) лежа на крыльце, прямо под дверью, смотрел на фельдшера холодным, но в то же время неагрессивным взглядом.
Быстро оценив ситуацию фельдшер понял, что добежать обратно к окну он, при всём желании, не успеет… В течение примерно десяти минут, новые знакомые изучали друг друга, благо в туалет фельдшеру уже не хотелось — эта нужда отпала сама собой, как только взгляды тигра и человека встретились.
Читать дальше

Не ругайте детей.

Вчера в обед позвонил мелкий из дома (я частенько без обеда работаю) и страшным голосом сообщил, что «Мы, совершенно случайно, котом клянусь!, разбили твой объектив». Кстати, вместе с клятвопринесенным котом. Объектив стоял на подоконнике и, как я думал, никому не мешал. Но когда в доме дите и кот, то в нем (доме) не остается безопасного места. Что и было доказано.

Ну думаю, вернусь домой, ухи всем пооткручиваю. А коту заодно и яйца. А то ишь ты, активный какой в мое отсутствие! Тем более, что стоит сейчас этот объектив 80 т.р. Canon 70-200. В общем, какая-то не бюджетная игра у них получилась. Хотя рядом стоял Canon 16-35, тот вообще сейчас за сотню стоит. Так что, если можно так сказать, они грохнули удачно.

На мой вопрос, что разбилось, грустный голос поведал, что «все разбилось». И по всей комнате осколки, осколки и осколки.

Мысленно похоронив объектив и прочитав над ним торжественную речь, вечером вваливаюсь домой, весь такой суровый и окутанный аурой справедливого наказания виновных.

Переоделся, умылся. Послушал, как «кот туда прыг… а я такой к нему… а он такой скок… а я ему помочь… а он туда… а я… а он… и объектив упал. Вот».
Читать дальше

Я учу студентов писать.

Я учу студентов писать. Могу научить любого, было бы желание. Но попалась мне Михаль, чему я мог научить её?

После первого года обучения фильм Михаль послали на фестиваль в Венецию. А сценарий полнометражного фильма взяли для постановки в Англии.

Она была уверена в себе, я даже подумал, вот бы мне так.

Чуть свысока слушала мои лекции, но не пропускала ни одной, мне это льстило.

И вот, как-то при мне она унизила другую девочку. Самую тихую в классе, Эсти. Та подошла к ней посоветоваться, и вдруг слышу, Михаль ей говорит: Ты зря теряешь время. Лучше тебе это сейчас понять, чем позже.

Я замер. Михаль увидела меня, не смутилась.

Эсти не должна жить иллюзиями, — сказала так, чтобы все слышали. — Она не умеет писать. У нее нет никаких шансов стать сценаристом.

Извинись перед ней, — сказал я. Я еле сдерживался.

И не подумаю, — ответила Михаль.

Не помню, как довел урок до конца. Не знаю, почему не удалил ее из класса. Вышел, не прощаясь. Меня завело всё: и высокомерие Михаль, и покорность Эсти, и молчание всего класса.
Читать дальше

Дети СССР были другими

Если вы были ребенком в 60-е, 70-е или 80-е, начало 90-х, оглядываясь назад, трудно поверить, что нам удалось дойти до сегодняшнего дня.

В детстве мы ездили на машинах без ремней и подушек безопасности.
Наши кроватки были раскрашены яркими красками с высоким содержанием свинца. Не было секретных крышек на пузырьках с лекарствами, двери часто не запирались, а шкафы не запирались никогда.

Мы пили воду из колонки на углу, а не из пластиковых бутылок. Никому не могло придти в голову кататься на велике в шлеме. Ужас. Часами мы мастерили тележки и самокаты из досок и подшипников со свалки, а когда впервые неслись с горы, вспоминали, что забыли приделать тормоза.
После того, как мы въезжали в колючие кусты несколько раз, мы разбирались с этой проблемой.
Мы уходили из дома утром и играли весь день, возвращаясь тогда, когда зажигались уличные фонари, там, где они были.

Целый день никто не мог узнать, где мы. Мобильных телефонов не было! Трудно представить. Мы резали руки и ноги, ломали кости и выбивали зубы, и никто ни на кого не подавал в суд. Бывало всякое. Виноваты были только мы и никто другой. Помните? Мы дрались до крови и ходили в синяках, привыкая не обращать на это внимания.
Читать дальше

Я везучий человек

Я вообще безумно везучий человек. Больше всего мне везет на людей, а точнее мне везет на великолепных женщин и потрясающие истории.

Поломалась молния на джинсах, и на юбке я случайно выдернула нитку и пополз шов, понесла вещи в ателье с названием «Ева». Евой оказалась женщина с лицом Светланы Светличной. Знаете такой типаж женщин, который называет тебя деточкой и это не обидно, потому что в их руках ты становишься деточкой, балованной и ненаглядной. В теплых носочках, даже если на тебе двенадцатисантиметровый каблук и конфеткой в кармане, даже если у тебя нет карманов. Мне кажется, что праматерь Ева и была такой, женщиной с большой грудью, чуть поплывшей фигурой и руками способными обнять всех деточек на этом свете.

— Что случилось, деточка? — и я захотела рассказать ей всю свою жизнь начиная от рождения.
— Молнии вот на джинсах, и на юбке шов разошелся, и воообще, и курс евро, коронавирус и листья у герани желтеют.
— Ничего, — говорит она, — все починим, все зашьем. И вообще, я не просто швея, берите выше, я технолог швейного производства. Я артисток обшивала, вот посмотрите на стенах плакаты, это все мои работы. Клубники хочешь? Могу вина налить. Мне один армянин приносит.

На стенах плакаты. На плакатах звезды советских времен. Маленькое ателье, с одной швейной машинкой. И за машинкой сидит Ева, мать всех детей.
Читать дальше

Бумеранг добра

У магазина стояла женщина и продавала носки.
Уродливые довольно носки, неумело связанные. И очень большие, размера сорок седьмого этак. Стоит и робко держит эти чудовищные носки в руках. Продаёт, значит.
А другая женщина шла в магазин, чтобы купить курицу и хлеба. Капусты, свеклы купить. И картошки. И какого-нибудь вкусного печенья к чаю. Ей как раз зарплату дали. Она решила сварить борщ и полакомиться вкусным печеньем.
И зачем-то она зацепилась взглядом за эти носки. Вернее, за печальный взор той унылой и бледной дамы, что их продавала. И от некоторой неловкости спросила владелицу носков: «сколько стоит?». Вот за язык словно кто-то потянул!
Хозяйка носков стала носки нахваливать несмело. Мол, это носки очень полезные. Они из Джерри.
А это ведь лечебная шерсть, собачья-то. Сейчас Джерри сам заболел и ему надо покупать лекарства. Но шерсть собрана ещё когда пёс был здоров, вы не думайте! Это хорошая шерсть и лечебные носки. Купите их вашему мужу, а я смогу купить лекарство для Джерри! Мне не хватает немного…
И эта с носками-то расплакалась. Стоит, всхлипывает и трясёт ужасными ластами-носками… Жалкое такое зрелище.
Эта Марина не выдержала и купила носки. Сама не зная, зачем. Купила и думает: «что же я делаю? Денег не так уж и много. А главное, куда я их дену? Главное, мужа-то нет у меня!».
Это она вспомнила вдруг, что мужа нет. Словно очнулась. А теперь ещё и денег мало осталось. И в руках — страшные носки из неведомого Джерри. Странного вида и цвета детской неожиданности…
Читать дальше

Бог помогает юродивым и блаженным

Сестра Фаины Раневской Изабелла Фельдман

Сестра Фаины Раневской Изабелла Фельдман жила в Париже. После смерти мужа её материальное положение ухудшилось и она решила переехать к знаменитой сестре в Москву.

Обрадованная, что в её жизни появится первый родной человек, Раневская развила бурную деятельность и добилась разрешения для сестры вернуться в СССР.

Счастливая, она встретила её, обняла, расцеловала и повезла домой. Они подъехали к высотному дому на Котельнической набережной.

— Это мой дом, — с гордостью сообщила Фаина Георгиевна сестре.

Изабелла не удивилась: именно в таком доме должна жить её знаменитая сестра. Только поинтересовалась:
— У тебя здесь апартаменты или целый этаж?

Когда Раневская завела её в свою малогабаритную двухкомнатную квартирку, сестра удивлённо спросила:
— Фаиночка, почему ты живёшь в мастерской а не на вилле?

Находчивая Фаина Георгиевна объяснила:
— Моя вилла ремонтируется.

Но парижскую гостью это не успокоило.

— Почему мастерская такая маленькая? Сколько в ней «жилых» метров?
— Целых двадцать семь, — гордо сообщила Раневская.
— Но это же тесно! — запричитала Изабелла. — Это же нищета!
— Это не нищета! –разозлилась Раневская, – У нас это считается хорошо. Этот дом — элитный. В нём живут самые известные люди: артисты, режиссёры, писатели. Здесь живет сама Уланова!
Читать дальше

Справочная

Когда я был маленьким, у моей семьи был телефон — один из первых в округе. Я хорошо помню полированный дубовый ящик, прикрепленный к стене рядом с лестницей. Сбоку от него висела блестящая трубка. Я даже помню наш номер – 105. Я был слишком мал, чтобы достать до телефона, но часто завороженно слушал, как говорила с ним мама. Однажды она даже приподняла меня, чтобы я поговорил с папой, который вечно был в отъезде по делам. Волшебство! Со временем я открыл, что где-то внутри чудесного устройства обитало удивительное существо — ее звали «Справочная Пожалуйста», и не было на свете такой вещи, которой бы она не знала. Моя мама могла узнать у нее какой угодно телефонный номер, а если наши часы останавливались, «Справочная Пожалуйста» сообщала нам точное время.

Мой первый личный опыт общения с этим «джинном из трубки» состоялся в один из дней, когда мама ушла в гости к соседям. Исследуя верстак в подвале, я случайно ударил по пальцу молотком. Боль была ужасной, но плакать не было резона, поскольку дома все равно не было никого, кто мог бы меня пожалеть. Я ходил по дому, засунув пульсирующий палец в рот, и наконец оказался возле лестницы. Телефон!

Я быстро сбегал в гостиную за маленькой табуреткой и притащил ее на лестничную площадку. Взобравшись наверх, я снял трубку и прижал ее к уху. «Справочную Пожалуйста», — сказал я в рожок, который находился как раз над моей головой. Последовали один или два щелчка, и тонкий, чистый голос заговорил мне в ухо: «Справочная». – «Я ударил па-алец...» — завыл я в телефон. Слезы теперь закапали без труда, поскольку я заимел слушателя. «А разве твоей мамы нет дома?» — прозвучал вопрос. «Никого нет дома, только я», — я зарыдал. «У тебя течет кровь?» – «Нет», — ответил я. – «Я ударил палец молотком, и он очень болит». – «Ты можешь открыть ваш ледник?» — спросила она. Я ответил, что могу. «Тогда отколи маленький кусочек льда и приложи его к своему пальцу. Это уймет боль. Только будь осторожнее с ножом для колки льда», — предостерегла она меня. – «И не плачь, все будет хорошо».
Читать дальше