Война - это не про смерть, а про жизнь

На майские праздники дедуся брал газету с программой передач, обводил красным фломастером фильмы о войне и составлял расписание семейных просмотров.

Май — время основных подготовительных огородных работ, а бабуся и дедуся были заядлые дачники, но на даче телевизора не было, поэтому приходилось подстраивать огород под телевизор.

Фильмы о войне бабуся и дедуся смотрели внимательно, даже те, которые видели уже много раз, и сидели при этом на диване с напряженными спинами.

Я, школьница, вынужденно смотрела вместе с ними.

Не любила моменты, когда бомбежки, бои, смерти, свист пуль, когда летят самолеты и сбрасывают бомбы.

Любила, когда про любовь и про песни.

Я недоверчиво смотрела на экран и не могла понять…

Вот на экране человек.
Обычный. Руки-ноги-живот.

Девушка или парень.

Идёт война. Она идёт везде, вокруг этого человека, про которого фильм.

Его в любой момент могут убить.
Вот прямо всегда.
Вот прямо сейчас.

Бой начнется в любую минуту, обстрел, самолеты вражеские пролетят, да мало ли.

Вот как не сойти с ума от страха?
Даже от одних этих мыслей?

Как можно влюбляться, смеяться, песни петь, есть кашу из котелков?
Вот как?

Меня дедуся на днях водил кровь сдавать — укольчик — так я плакала в коридоре, скулила от предвкушения боли.

А война — это постоянные ранения, боль, страх.

Я очень боялась войны.

Мне казалось: если объявят, что снова началась война, я сразу умру. В тот же день. Новость о войне убьёт меня инфарктом.

В школе нам перед 9 мая задали сочинение о войне.

Не помню точно, что-то вроде «Судьба отдельного человека, прошедшего войну».

Я всегда обожала писать сочинения, а тут — ступор. Не могу писать о том, где воевали, кого освобождали, где похоронены.

Бабуся вдруг сказала: «А ты не о смертях пиши и не о боях. Пиши о том, как жили. Из чего варили кашу. Во что одевались… О жизни пиши, а не о смерти.»

Это была хорошая идея.
Дедуля тогда дружил с кем-то важным в областном историко-художественном музее. Нас туда пустили и дали почитать письма с фронта.

Я плакала, когда читала. Подробности пробирали до мурашек.

И моё сочинение было очень трогательным.

Про девушек, которым на фронте в 42-м году выдали мужское обмундирование, потому что женского просто не было. И самый маленький размер сапог — сороковой, а у них — 37-38. И шинель с чужого плеча, и нижнее бельё мужское, а им оно трёт.

Про сапоги — счастьем считалась возможность просушить сапоги.
Они вечно были мокрые.
От болот, от снега или от сопревших ног.

Про волосы. В сочинении был абзац о том, как девушка не захотела обрезать волосы. Хотя все обрезали, потому что негде мыть, и вши везде, и не до красоты.

А она все равно сохранила косу.

И на свои фронтовые 100 грамм выменивала мыло, на привалах растапливала снег и мыла голову.

Однажды она выменяла мыло, долго ждала возможности помыться, натопила воды на привале, а оказалось, что это не мыло, а застывший кусок солидола. Это её так обманули. Еле соскребла с себя эту гадость…

Про зубы. Что чистили зубы при случае, растёртым в порошок березовым углём, и радовались редкой возможности пожевать мятный листочек для свежести во рту.

Про сухари. Про косынки. Про юбки, в которых неудобно ползать. Про оторванные пуговицы на шинелях. Про перловые каши.

Про будничные бытовые дела, которые воспринимались просто жизнью, без малейшего налёта героизма.

Каждый день им там, на фронте, столько дел нужно было переделать, что просто некогда бояться.

Люди сосредотачивались на повседневности и забывали про страх.

Некогда бояться — надо пришить оторванную пуговицу и просушить портянки…

Я написала сочинение.
Назвала его: «Война — это не про смерть, а про жизнь».
И получила свою пятёрку.

И всегда потом смотрела фильмы о войне с бабусей и дедусей, и, глядя на фронтовых героев на экране, думала о том, не трут ли им сапоги, что они ели на обед и когда мылись в последний раз.

И сама не замечала, что мы все трое сидели на диване с напряженными спинами…

Ольга Савельева.