Чтиво

Сжимая в одной руке надкушенный бутерброд, а в другой — бутылку кефира, черт озирался по сторонам. Выглядел он вполне заурядно — мятый старомодный костюм, шелковая рубашка, тупоносые туфли, галстук лопатой. Все черное, только на галстуке алые языки пламени. Если бы не рожки, проглядывающие сквозь аккуратную прическу и свешивающийся сзади хвост, черт походил бы на человека.
Толик отрешенно подумал, что в зале истории средних веков городского музея черт в костюме и при галстуке выглядит даже излишне модерново. Ему больше пошел бы сюртук или фрак.
— Что за напасть… — выплевывая недопрожеванный бутерброд, изрек черт. Аккуратно поставил бутылку с кефиром на пол, покосился на Анатолия и попробовал длинным желтым ногтем меловую линию пентаграммы. В ноготь ударила искра. Черт пискнул и засунул палец в рот.
— Я думал, хвост будет длиннее, — сказал Толик.
Черт вздохнул, достал из кармана безупречно чистый носовой платок, постелил на пол. Положил на платок бутерброд. Легко подпрыгнул и коснулся свободной рукой потолка — высокого музейного потолка, до которого было метра четыре.
На этот раз искра была побольше. Черт захныкал, засунул в рот второй палец.
— В подвале тоже пентаграмма, — предупредил Толик.
— Обычно про пол и потолок забывают, — горько сказал черт. — Вы, люди, склонны к плоскостному мышлению…
Толик торжествующе усмехнулся. Покосился на шпаргалку и произнес:
— Итак, именем сил подвластных мне и именем сил неподвластных, равно как именем сил известных и неизвестных, заклинаю тебя оставаться на этом месте, огражденном линиями пентаграммы, повиноваться и служить мне до тех пор, пока я сам, явно и без принуждения, не отпущу тебя на свободу.
Черт слушал внимательно, но от колкости не удержался:
— Заучить не мог? По бумажке читаешь?
— Не хотелось бы ошибиться в единой букве, — серьезно ответил Толик. — Итак, приступим?
Вздохнув, черт уселся на пол и сказал:
— Расставим точки над i?
— Конечно.
— Ты вызвал не демона. Ты вызвал черта. Это гораздо серьезнее, молодой человек. Демон рано или поздно растерзал бы тебя. А я тебя обману — и заберу душу. Так что… зря, зря.
— У меня не было заклинания для вызова демона.
— Хочешь? — черт засунул руку в карман. — Ты меня отпустишь, а я дам тебе заклинание по вызову демона. Все то же самое, только последствия менее неприятные.
— А что случится с моей душой за вызов демона?
Черт захихикал.
— Соображаешь… Мне она достанется.
— Тогда я отклоняю твое предложение.
— Хорошо, продолжим, — черт с тоской посмотрел на бутылку кефира. Внезапно вспылил: — Ну почему я? Почему именно я? Сто восемь лет никто не призывал чертей. Наигрались, успокоились, поняли, что нечистую силу не обмануть. И вот те раз — дежурство к концу подходит, решил подкрепиться, а тут ты со своей пентаграммой!
— Дежурство долгое?
— Не… — черт скривился. — Год через два. Месяц оставался…
— Сочувствую. Но помочь ничем не могу.
— Итак, вы вызвали нечистую силу, — сухо и официально произнес черт. — Поздравляю. Вы должны принять или отклонить лицензионное соглашение.
— Зачитывай.
Черт сверкнул глазами и отчеканил:
— Принимая условия настоящего лицензионного соглашения стороны берут на себя следующие обязательства. Первое. Нечистая сила, в дальнейшем — черт, обязуется исполнять любые желания клиента, касающиеся мирских дел. Все желания выполняются буквально. Желание должно быть высказано вслух и принимается к исполнению после произнесения слов «желание высказано, приступить к исполнению». Если формулировка желания допускает двоякое и более толкование, то черт вправе выполнять желание так, как ему угодно. Второе. Человек, в дальнейшем — клиент, обязуется предоставить свою бессмертную душу в вечное пользование черту, если выполнение желаний приведет к смерти клиента. Данное соглашение заключается на свой страх и риск и может быть дополнено взаимно согласованными условиями.
Анатолий кивнул. Текст лицензионного соглашения был ему знаком.
— Дополнения к лицензионному договору, — сказал он. — Первое. Язык, на котором формулируется желание — русский.
— Русский язык нелицензирован, — буркнул черт.
— Это еще с какого перепугу? Язык формулировки желаний — русский!
— Хорошо, — кивнул черт. — Хотя по умолчанию у нас принят суахили.
— Второе. Желания клиента включают в себя влияние на людей…
— Нет, нет и нет! — черт вскочил. — Не могу. Запрещено! Это уже вмешательство в чужие души, не могу!
В общем-то, Анатолий и не надеялся, что этот пункт пройдет. Но проверить стоило.
— Ладно. Второе дополнение. Клиент получает бессмертие, которое включает в себя как полное биологическое здоровье и прекращение процесса старения, так и полную защиту от несчастных случаев, стихийных бедствий, эпидемий, агрессивных действий третьих лиц, а также всех подобных не перечисленных выше происшествий, прямо или косвенно ведущих к прекращению существования клиента или нарушению его здоровья.
— Ты не юрист? — спросил черт.
— Нет. Студент-историк.
— Понятно. Манускрипт раскопал где-нибудь в архиве… — черт кивнул. — Случается. А как в музей проник? Зачем этот унылый средневековый колорит?
— Я здесь подрабатываю. Ночным сторожем. Итак, второе дополнение?
Черт понимающе кивнул и сварливо ответил:
— Что вам всем сдалось это бессмертие? Хорошо, второй пункт принимается с дополнением: «за исключением случаев, когда вред существованию и здоровью клиента причинен исполнением желаний клиента». Иначе, сам понимаешь, мне нет никакого интереса.
— Ты, конечно, будешь очень стараться, чтобы такой вред случился?
Черт усмехнулся.
— Третье дополнение, — сказал Анатолий. — Штрафные санкции. Если черт не сумеет выполнить какое-либо желание клиента, то договор считается односторонне расторгнутым со стороны клиента. Черт обязан и в дальнейшем выполнять все желания клиента, однако никаких прав на бессмертную душу клиента у него в дальнейшем уже не возникает. Договор также считается расторгнутым, если черт не сумеет поймать клиента на неточной формулировке до скончания времен.
Черт помотал головой.
— А придется, — сказал Анатолий. — Иначе для меня теряется весь смысл. Ты ведь рано или поздно меня подловишь на некорректно сформулированном желании…
Черт кивнул.
— И я буду обречен на вечные муки. Зачем мне такая радость? Нет, у меня должен быть шанс выиграть. Иначе неспортивно.
— Многого просишь… — пробормотал черт.
— Неужели сомневаешься в своей способности исполнить мои желания?
— Не сомневаюсь. Контракт составляли лучшие специалисты.
— Ну?
— Хорошо, третье дополнение принято. Что еще?
— Четвертое дополнение. Черт обязан не предпринимать никаких действий, ограничивающих свободу клиента или процесс его свободного волеизъявления. Черт также не должен компрометировать клиента, в том числе и путем разглашения факта существования договора.
— Это уже лишнее, — черт пожал плечами. — Насчет разглашения — у нас у самих с этим строго. С меня шкуру сдерут, если вдруг… А насчет свободы… Допустим, устрою я землетрясение, завалю это здание камнями, что из того? Ты все равно уцелеешь и потребуешь вытащить себя на поверхность.
— А вдруг у меня рот окажется песком забит?
— Перестраховщик, — презрительно сказал черт. — Хорошо, принято твое четвертое дополнение.
— Пятое. Черт осуществляет техническую поддержку все время действие договора. Черт обязан явиться по желанию клиента в видимом только клиенту облике и объяснить последствия возможных действий клиента, ничего не утаивая и не вводя клиента в заблуждение. По первому же требованию клиента черт обязан исчезнуть и не докучать своим присутствием.
— Сурово, — черт покачал головой. — Подготовился, да? Хорошо, принято.
— Подписываем, — решил Анатолий.
Черт порылся во внутреннем кармане пиджака и вытащил несколько сложенных листков. Быстро проглядел их, выбрал два листа и щелчком отправил по полу Анатолию.
— Внеси дополнения, — сказал Анатолий.
— Зачем? Стандартная форма номер восемь. Неужели ты думаешь, что твои дополнения столь оригинальны?
Толик поднял один лист, развернул. Отпечатанный типографским способом бланк был озаглавлен «Договор Человека с Нечистой Силой. Вариант восемь».
Дополнения и в самом деле совпадали.
— Кровью, или можно шариковой ручкой?
— Лучше бы кровью… — замялся черт. — У нас такие ретрограды сидят… Нет, в крайнем случае…
Анатолий молча достал из склянки со спиртом иглу, уколол палец и, окуная гусиное перышко в кровь, подписал бланки. Вернул их черту вместе с чистой иглой и еще одним пером. Черт, высунув кончик языка, подписал договор и перебросил через пентаграмму один экземпляр.
— Дело сделано, — задумчиво сказал Анатолий, пряча бланк в карман. — Может, спрыснем подписание.
— Не пью, — черт осклабился. — И тебе не советую. По пьяной лавочке всегда и залетают. Такие желания высказывают, что ой-ей-ей… Могу идти?
— А пентаграмму стирать не обязательно?
— Теперь — нет. Договор же подписан. Слушай, где ты такой качественный мел взял? Палец до сих пор болит!
— В духовной семинарии.
— Хитрец… — черт погрозил ему пальцем. — Мой тебе совет. Можно сказать — устное дополнение. Если пообещаешь не пытаться меня обмануть, то я тоже… отнесусь к тебе с пониманием. Весь срок, что тебе изначально был отпущен, не трону. Даже если пожелаешь чего-нибудь необдуманно — ловить на слове не стану. И тебе хорошо — будешь словно сыр в масле кататься. И мне спокойнее.
— Спасибо, но я постараюсь выкрутиться.
— Это желание? — хихикнул черт.
— Фиг тебе! Это фигура речи. Лучше скажи, почему у тебя такой короткий хвост?
— Ты что, много чертей повидал? Нормальный хвост.
— Я ведь могу и пожелать, чтобы ты ответил…
— Купировали в детстве. Длинные хвосты давно не в моде.
На прощание черт смерил Анатолия обиженным взглядом, погрозил пальцем — и исчез. Через мгновение в воздухе возникла кисть руки, пошарила, сгребла бутерброд, бутылку кефира и исчезла.
А Толик пошел за заранее приготовленной тряпкой и ведром воды — стереть с пола пентаграмму. Для бедного студента работа ночным сторожем в музее очень важна.

Первый раз черт появился через месяц. Анатолий стоял на балконе и смотрел вниз, когда за левым, как положено, плечом послышалось деликатное покашливание.
— Чего тебе? — спросил Толик.
— Тебя гложут сомнения? Ты раскаиваешься в совершенном и хочешь покончить самоубийством? — с надеждой спросил черт.
Толик засмеялся.
— А, понимаю… — черт по-свойски обнял Толика за плечи и посмотрел вниз. — Красивая девчонка, ты прав! Хочешь ее?
— Ты ведь не можешь влиять на души людей.
— Ну и что? Большой букет белых роз — она любит белые… тьфу, что за пошлость! Потом подкатываешь на новеньком «Бентли»…
— У меня и велосипеда-то нет.
— Будет! Ты чего, клиент?
— Будет, — согласился Толик, не отрывая взгляда от девушки. — Я не спешу.
— Ну? Давай, формулируй. Обещаю, в этот раз не стану ловить тебя на деталях! Итак, тебе нужен букет из девяносто девяти белых неколючих роз, оформленный на тебя и не числящийся в розыске исправный автомобиль…
— Изыди, — приказал Толик и черт, возмущенно крякнув, исчез.
В последующие годы черт появлялся регулярно.

Профессор, доктор исторических наук, автор многочисленных монографий по истории средних веков, сидел в своем кабинете перед зеркалом и гримировался. Для пятидесяти лет он выглядел неприлично молодо. Честно говоря, без грима он выглядел на тридцать с небольшим. А если бы не проведенная когда-то пластическая операция, то он выглядел бы на двадцать.
— Все равно твой вид внушает подозрения, — злобно сказал черт, материализовавшись в кожаном кресле.
— Здоровое питание, йога, хорошая наследственность, — отпарировал Толик. — К тому же всем известно, что я слежу за внешностью и не пренебрегаю косметикой.
— Что ты скажешь лет через пятьдесят?
— А я исчезну при загадочных обстоятельствах, — накладывая последний мазок, сказал Толик. — Зато появится новый молодой ученый.
— Тоже историк?
— Зачем? У меня явная склонность к юриспруденции…
Черт сгорбился. Пробормотал:
— Все выглядело таким банальным… А ты не хочешь стать владыкой Земли? Как это нынче называется… президентом Соединенных Штатов?
— Захочу — стану, — пообещал Толик. — Я, как тебе известно…
—… не спешу… — закончил черт. — Слушай, ну хоть одно желание! Самое маленькое! Обещаю, что выполню без подвохов!
— Э, нет, — пробормотал Толик, изучая свое отражение. — В это дело лучше не втягиваться… Ну что ж, меня ждут гости, пора прощаться.
— Ты меня обманул, — горько сказал черт. — Ты выглядел обыкновенным искателем легкой жизни!
— Я всего лишь не делал упор на слове «легкая», — ответил Толик. — Все, что мне требовалось — это неограниченное время.
В дверях он обернулся, чтобы сказать «изыди». Но это было излишним — черт исчез сам.

© Сергей Лукьяненко, «Не спешу»