Вы боролись когда-нибудь с рюмкой водки, так щепетильно воспетой Лепсом? Когда она холодит вашу немеющую руку, а вы сжимаете ей горло своими тонкими пальцами пианиста, вы смотрите друг в друга, в души: она в вашу пьяную и покосившуюся, а вы — в её кристально чистую и младенческую. Вы стоите, время течет маслянисто и долго, держите её, словно ребенка, и нет победителя в этой борьбе миров, вы Голиаф, она — Давид, праща натянута, голова безвольно болтается на лебединой шее. Губы тянутся в бой, язык щиплет от неизбежности, а внутри — где-то на самом дне кишечного колодца зреет тошнота. И острая стеклянная грань между вами, которую надо разбить своим волевым решением. И вот час Икс — стрелки часов замерли, птицы остановили свой полет, даже пыль в воздухе застыла мутной спермой Кроноса, Иисус на стене в раме глиняного креста шепчет: «Свершилось» — вы выпиваете. Победа! Глаза блестят, опустошенная, словно кокон бабочки, рюмка со стуком ставится на стол, по горлу пробегает дрожь и прокатывается камень Сизифа, яблоко Адама проглочено — все боги и Вселенная покорены. Но нет… в груди что-то горит, Гефест разжег свое горнило, внутри вас стучат барабаны, барабаны ближе, бам-бам-бам — в такт кровеносным трубам и жилам телесного здания. Младенец тошноты встает с колен в темном убежище, он ломает потолок и Атлантом впивает плечи в бетонное небо, он поднимает голову выше звезд — изнутри вырывается стон, и вот они: вчерашние винегреты, песочные часы и печенья, капустный лист, что мусолил зайка в темноте, кальмары и славные Ктулху, двадцатиграммовая душа, мечты и желания — всё, ровным счетом всё, до опустошения извергается наружу. Давид победил. Давид снёс пьяную голову Голиафа. Всё утихает до завтрашнего дня. Только раковина, словно галактика, блестит в ночном свете лампочки — вся в цветных разводах вашей желудочной диалектики.
0 комментариев