От недостатка смазки страдают от 30 % молодых женщин до 30 лет, а в старшем возрасте этот процент гораздо выше. 5 горячих плюсов применения лубриканта (смазки).

Смазка — это не стыдно!
Несмотря на то, что рынок товаров для взрослых переполнен, в нашем обществе много стереотипов. Если вы раскованы в постели, открыто высказываетесь о своих желаниях, имеете с партнером доверительные отношения, у вас не возникнет неловкости, когда собственной смазки в половом акте станет недостаточно.
Но если вы считаете, что тащить что-то в постель, кроме своего тела, это извращение – то при сухости влагалища рискуете потерять удовольствие от секса. Ведь от недостатка смазки страдают от 30 % молодых женщин до 30 лет, а в старшем возрасте этот процент гораздо выше.
Читать дальше

Сегодня ночью в Бухаресте произошел инцидент у Посольства Российской Федерации в Румынии. Автомобиль врезался в ворота нашего диппредставительства. Водитель погиб, машина сгорела.
Водитель, который погиб, врезавшись в ограждение российского посольства в Бухаресте, вчера был осужден на 15 лет за сексуальное насилие над падчерицей, сообщает телеканал Antena 3 со ссылкой на источники. Приговор вынес суд первой инстанции, поэтому Дрэгич не был задержан, поясняет телеканал. В своем последнем сообщении в соцсети Дрэгич написал, что «он тоже украинец».

Где место женщины?

Как говорят КВНщики, на Первом канале запрещена песня Цоя «Перемен».

Только гласные буквы: классика от Городка.

Её звaли нежным иностранным именем Фанни. Каждую субботу она приходила на обед к плeмяннику и его семье. Снимaла в коридоре крошeчные ботики, вынимала из манжеты кружевной батистовый плaточек, на минуту обнажая уродливо распухшую косточку на тонком стaрческом запястье, промокала сухой нос с аристократической горбинкой и проходила на кухню.

Там отдaвала неизменный пирог «Мечта» и шла долго и тщaтельно мыть руки. За собой остaвляла нить запaха сухих листьев, пропитанных солнцем – любимые духи из старых зaпасов. Она вообще нaпоминала осеннюю листву – лёгкую, шуршащую, волнующуюся от любого вeтерка.

Она была одинока – без детей, без мужа, существовавшего в её жизни очень рано и недолго. Всю её семью составляла жена давно умершего младшего брата, племянник, его жена и дети. Дети её слегка пугали, она не очень умела с ними разговаривать, да и не видела в этом смысла. Они подтрунивали над ней и насмешливо называли «тётенька».

Фанни приходила ради общения с женой брата. Они обе были большие интеллектуалки, запоем читавшие французские и немецкие романы в подлиннике, имевшие одинаковый вкус в литературе, политике и в составлении своего мнения. Обе тонко и со вкусом подшучивали над общими знакомыми. Фанни рассказывала какие-то невероятные для Советского Союза истории про французскую оперу, про Париж, про необыкновенные наряды. Иногда брала с собой несколько тяжёлых альбомов в бархатном переплёте с пряжками, пахнущих духами и полные тонких дам в огромных шляпах и роскошных платьях, кокетливо позирующих рядом с игральными столиками и белогрудых, напомаженных господ во фраках.
Читать дальше

Марина любила своих мужа и пацанов. А все трое были рослыми, крепкими, и совсем не дураками пожрать. Супруг работал в охране. Старший сын занимался борьбой. Младший с первого класса таскался на хоккей. Три богатыря и Марина. Вполне себе сказочное семейство.
Так что, деваться некуда. Наша героиня умела быстро и вкусно готовить. Чего только не освоит настоящая женщина, ради счастья в личной жизни.

История началась самым обычным осенним утром.
Привычно проснувшись в пять утра, а дело было в пятницу Марина вышла на кухню и взялась за дело. Яйца, вода, молоко и мука. Взбила тесто. Расставила четыре сковородки. Добавила в готовую жидкую основу мытый изюм, сыпанула немного корицы, чуть-чуть коричневого сахара. И капельку соды.
Горячие сковородки дождались. Зашипели на чугуне первые будущие блинчики. Только успевай переворачивать. А в редких промежутках – себе кофе налить, зубы почистить.
Марина жарила, думала о своем. Разумеется, на кухне стало жарко – хоть и форточка нараспашку. Ее сыновья и муж еще спали. Тут сверху и донесся капризный громкий голос мальчика. Новые соседи приехали пару месяцев назад. Но ни с кем не общались. Не здоровались. И Марина их не знала, хотя и видела сколько-то раз.

-Папа, закрой окно! Я щас слюнями захлебнусь. Ну, пожалуйста.

Марина прислушалась. Мальчик повторил свою просьбу громче. Бабахнула форточка. Настала тишина.
Но Марине наоборот стало громко на душе. Внутренний голос завел песнь о том, что блинов на столе много. А соседского мальчика, хоть она и не знакома, вполне можно угостить. Что там ест этот ребенок, живущий – если Марине не изменила наблюдательность, с очень старой бабушкой и отцом? А?
Читать дальше

Через неделю после нас вернулись последним катером с дачи соседи. И вернулись они без своего кота. Огромного, серого бандита без правого уха. Всё лето мы с ним воевали на даче. То он воровал у меня еду со стола, то копался в огороде. Короче говоря, привык я к нему. И когда увидел пару, вернувшуюся без серого, то страшно расстроился и попросил жену пойти и безо всяких околичностей спросить, куда делся их кот.
Всё оказалось именно так плохо, как я и предполагал. Кота оставили на даче.
Я мучился и переживал до самого вечера. А потом набрал номер телефона начальника и попросил на завтра выходной. Жена тяжело вздохнула и сказала:
– Осторожно там. Попроси, чтобы лодкой перевезли.
Погода не задалась с самого утра. Свинцовые тучи сеяли мелкий противный дождик, и ветер подгонял пожухлую и примёрзшую местами к асфальту листву. Я бродил по лодочной станции, надеясь, что кто-нибудь всё же соберётся на ту сторону за забытыми вещами.
Но кто-нибудь не нашелся. Нашелся здоровый мужик в сапогах сорок пятого размера. Он копался в моторе и что-то ворчал. Я объяснил ему, что забыл на даче очень важные, жизненно важные документы и протянул ему пятьдесят долларов. Он опустил в карман бумажку и, объясняя небесам всё про дачников, которые и голову забудут, спустил лодку на воду.
Волны были очень приличные. Они плевались отчаянно холодной пеной и грозились опрокинуть утлое судёнышко. Так что через полчаса отчаянной борьбы с водной стихией мы оказались на берегу возле наших дач, и, сопровождаемый напутствием угрюмого мужика о том, что за такие прелести не мешало бы набавить ещё двадцатку, я помчался к даче. Небо постепенно серело, и мелкий дождик переходил в ледяную крупу.
Читать дальше

У супермаркета есть такие металлические конструкции, над ними — табличка: собака. Имеется в виду — тут место для привязи. Ряд таких металлических штук для великов, а следом — штуки для собак. И вот я курю у входа. Смотрю на привязанную собаку. Дворняга. Классическая. Желто-серая. Отсылка к овчарке. Саблевидный хвост, уши стоячие, черный нос, рост в холке — 45-55, на 10 пониже основоположника. Снег идет, метет немного. Собака стоит в напряжении, смотрит на центральный вход неотрывно, время от времени перебирает лапами. И все ее нервы наружу — вся концентрация на чистом ожидании, весь страх одиночества, вся любовь. Она — воплощение ожидания. Выдернутый наизнанку зубной нерв. Ни мгновения отдыха. Она ждет. Она ждет, ждет, ждет. Она ждет тяжело, теряя энергию в астрономических единицах. Она ждет так, как ждет мать сына с войны. Она потеряла мир, потеряла себя. Ничего нет, кроме жгучего желания увидеть хозяина.

И вот идут мимо люди с пакетами. Смотрят на нее, на такую оголенную, ясную, о любви и страхе сообщающую, и думают, походя — о, вот же ж собаки, собачья преданность, ведь каждый день ее водят к магазину, каждый раз привязывают к штырю, каждый раз забирают, а она — собака — не может усвоить, что человек вернется, дура такая, одним сердцем дышит, сколько уж раз хозяин возвращался, а она все как наново — ушел, значит пропал, бедные божьи твари, сделали же их такими вот, от себя отрезанными, ну дрожи-дрожи, придет твой скоро, придет…

Тут я поняла. Собаки умнее людей. Кто бы там ни был — тот человек, в супермаркете — он ведь перед Богом прост и беззащитен. Оторвется тромб. Упадет человек на кафель, под полку с цветной капустой. Приедет скорая. Вынесут на носилках пакет с мясом человека. На собаку и не взглянут. Русского языка у собаки нет — она не крикнет: «Пустите меня к нему, дайте войти в машину, в какую больницу везете?!!» Она на веревке, прикована к штырю. Ключей от дома нет у нее. Денег — нет. Паспорта с пропиской — нет. Она все это знает. Поэтому так дрожит.
Читать дальше

Дикая Клара

18-летняя выпускница Лейпцигской женской гимназии Клара Айсснер не стала блестящим педагогом, как надеялись ее учителя. Через несколько месяцев после выпускного девушка вступила в социал-демократическую партию. Родители были в шоке и даже хотели посадить ее под домашний арест, но Клара держалась стойко. Ее наставник, политический эмигрант из Одессы Осип Цеткин, так красочно разглагольствовал о всеобщем равенстве и братстве, что девушка не могла оторваться. Он был некрасив, но притягивал мощью интеллекта. Всего-то на четыре года старше, но уже столько успел повидать! Осип долгое время принимал лихорадочный блеск в глазах Клары за пламенную увлеченность идеями революции. А когда понял, что девушка влюблена в него, постарался объяснить: собираются они здесь не для того, чтобы заводить романы. Однако Клара с присущим юности пылом упорно добивалась своего. Все-таки неспроста ее окрестили «дикой». Это прозвище она получила от друзей юности за горячность, с которой отстаивала идею революции.
В 1880 году Осипа выслали из Германии, и он перебрался во Францию. А Клара выполняла партийные задания в Австрии и Швейцарии. Она пыталась вырваться к любимому, но уехать в Париж ей разрешили лишь через два года. Она тут же разыскала Осипа, поселилась у него и взяла себе фамилию Цеткин, хотя брак официально не зарегистрировали.
Осип перебивался случайными заработками, но трудности Клару не пугали. С разницей в два года она родила двоих сыновей — Максима и Костю. Трудилась на трех работах, на время забросив политическую карьеру, лишь бы ее семья не голодала. Ей было всего 32, когда Осип умер от туберкулеза, но выглядела она на все 45.
Читать дальше

Иду я вот так, иду по своей деревенской улице в начале октября. И вдруг побежало за мной что-то мелкое, белое и писклявое. Прижалось к ноге, обняло лапами и заорало так сиротливо, что сердце облилось кровью.

Взяла на руки — и пипец. Оно уже не слезает. Вцепилось в рубашку всеми щупальцами и намертво.

На работе меня бы не поняли, с животным. Звоню домашнему стратегу — он на работе — и говорю «я подобрала кота, но я уже опаздываю».

Что мне нравится в стратеге — он никогда не говорит «нет», а сразу начинает решать проблемы. Хотя сначала немного охуевает, конечно — дома уже есть два кота и собака, но решает.

Я один раз хотела пошутить и сказала по телефону, что купила машину, но теперь не знаю, что с ней делать. Потому что открыла капот, а он пустой.

Это был единственный раз, когда он молчал с минуту. Я даже испугалась, не упал ли он там. Все-таки рядом паровозы, рельсы…

Я дошлепала до остановки, стратег меня подобрал вместе с котом и увез на работу, а потом вернулся домой. Так что встречу домашнего зоопарка с этой белой молекулой я не видела.

Коты — сфинкс и шотландец — мелкого долго игнорировали. Типа, вас тут не стояло на раздаче корма и ништяков, идите нахуй.
Читать дальше