— Добрый день Наденька! — сказал профессор с порога. Сразу вспомнил, что уже здоровался утром, сконфуженно закашлялся и пошел, стараясь не шаркать по-стариковски, к облезлой вешалке, где сиротливо висел его плащ (Сергеев по привычке предпочитал раздеваться на кафедре, а не в гардеробе). За окном гудели вуаты, точно пчелы из улья разлетаясь от учебных корпусов. Закончилась последняя пара, и студенчество спешило прочь из университета. Профессор снял с вешалки плащ и успел просунуть руку в рукав, когда Надя извиняюще пропела:
— Сергей Сергеич! У вас еще спецкурс! Через десять минут…
Профессор повернулся и застыл, как был, с одной рукой в рукаве:
— Неужели кто-то записался?!
— Простите, пожалуйста, Сергей Сергеич! Вчера только записались, я забыла предупредить. Двое, с юридического. Не волнуйтесь! Если хотите, я им скажу, что вы сегодня не можете…
— Ни в коем случае! — Сергеев уставился на висящий на руке плащ, сдернул его рывком и бросил обратно на вешалку:
— Наденька, в первый раз за пять лет! Это же отлично! Это просто превосходно! Они придут сюда? Двое? Тогда на кафедре и проведем, если вы не против. Жалко, не взял с собой материалы, но ничего, сейчас устроим вводное занятие, а потом уже можно будет и здесь кое-что показать, и съездить кое-куда вместе. А потом, глядишь, еще кто-нибудь узнает, заинтересуется. Ведь нашлись же, нашлись!
Не в силах сдерживать радостное возбуждение, Сергеев вышагивал по кабинету. Кто мог подумать, что в стареньком, еле ноги таскающем профессоре обнаружится вдруг такая прыть. Даже глаза его засветились как-то по-молодому…
В дверь стукнули, и, не дожидаясь ответа, в комнату ввалилась пара типичных младшекурсников — в штанах, поддернутых по моде почти до подмышек.
— Проходите, проходите! Не стесняйтесь! — бодро заговорил профессор, хотя на застенчивых юнцы явно не были похожи. — На спецкурс? Присаживайтесь вон за тот стол. И, для начала, давайте обсудим, почему вы избрали именно мою проблематику? Тем более интересно, что вы — юристы. Наша тема всё же из несколько другой области, хотя и соприкасается с международным, например, правом…
— Да нам без разницы, — засмеялся один из студентов, тот, что помельче, — мы курсов просто не набрали. В учебке грозанули стипуху срезать… Только не думаете, мы, чесслово, долго выбирали. У вас ничё вроде, нормальная темка… С девчонками можно будет потом потрепаться обо всём этом…
— Что, ваши девушки интересуются подобными вещами?
— Ну, так! — парень, ухмыльнувшись, бросил взгляд на погруженную в работу Надю. — Только и думают, что на себя намазать.
— Да? — профессор поднял брови. — А вы, ребята, точно на МОЙ курс пришли?
— Вы професс Сергеев, Сэ Сэ? — спросил молчавший до того второй, мрачноватый. — Значит, сюда! ВЫ ведь про косметику читаете?
— Какую косметику?! — Сергеев покраснел от возмущения. — На какой, собственно, спецкурс вы записались?
— На исткосм, — первый неуверенно заглянул в карманный нот. — Мы думали, это про косметику, история косметики. В том году истмода была. Ничё, интересно…
— Ох уж эти нынешние сокращения! — натянуто засмеялся профессор. — Я действительно читаю спецкурс истории, но не косметики, а космонавтики…
— И чё теперь? — первый повернулся к мрачному второму.
Тот пожал плечами:
— А ничё! На другой не успеем. Да и смыслу? Космонатика так космонатика!
— Космонавтика. — поправил Сергеев. — Надеюсь, вы слышали хоть что-нибудь о космонавтике?
В кабинете повисла тишина, только Надя чуть слышно постукивала у себя одним пальцем по клавиатуре.
— А вы нам сами расскажите! — мрачноватый откинулся на спинку стула. — Только покороче. И не задавайте ничего. Нам рефератов еще столько скачивать.
— Хорошо! — нахмурился профессор. — Предположим, собрались вы в какой-нибудь город. Откуда поступает сигнал на навигатор? Из космоса, с орбиты! Или смотрите вы, скажем, телепрограмму из Австралии. Как она передается? Тоже через спутник! А спутник есть первый шаг в истории космонавтики…
— Сигнал с сата! — перебил первый студент. — Спейсчэнел!
— Спутник и есть искусственный сателлит, — профессор отпил из стакана. — Подумайте, как спутники попадают на орбиту, в космос, в спейс, если угодно?
— Так они все время там… А если ломаются, их снимают и переключают на другие.
— Так вот, мои дорогие, — торжествующе проговорил профессор. — Я застал время, когда ТАМ не было ни одного спутника!
— А телек как смотрели?
— Да вот только там и смотрели, где были телецентры с вышками. И показывали по телевидению исключительно свои, местные программы. И, если бы не космонавтика, так было бы и сейчас. И никакого вам глобал тиви.
Студенты недоверчиво переглянулись.
— Но космонавтика это не только и не столько спутниковое телевидение, метеорология или, скажем, получения сложных сплавов при нулевой гравитации. Это реализованная мечта человечества — возможность, скажем так, прикоснуться к звездам!
— Хи-хи-хи, — захихикал первый, — я раз на концерте прикоснулся… Хи-хи, охранник чуть руку не сломал.
Дав ему отсмеяться, профессор продолжил:
— Где-то около полувека люди летали в космос…
— В смысле, летали? На вуатах? — у второго, вроде бы, мелькнул в глазах интерес.
— Нет, на ракетах. Не слышали? Представьте — нужно взять двигатель, как от вуата, только побольше, и не один, а много. Вместо бака поставить сверху длинную-длинную цистерну с топливом. Получается башня в несколько десятков метров высотой. Наверху помещается сравнительно небольшой корабль. Ракета взлетает вверх, а затем, уже в безвоздушном пространстве, набирает такую скорость, чтобы, когда двигатель отключится, уже не падать, а вращаться по орбите вокруг Земли. Как спутник. На таких вот ракетах отправлялись в полет космонавты.
— И они там чё, саты налаживали? Типа верхолазы-ремонтники.
— Спутники тоже ремонтировали. По шесть-семь часов в скафандре в открытом космосе, плавали среди орбитальных конструкций.
— Типа дайвинга? Прикольно!
— Да, это было здорово. Подумайте, что значит оказаться с космосом один на один. Только там и можно было по-настоящему открыть для себя, понять этот мир. Ведь что такое Земля? Крошечный остров в океане Вселенной. Это как с появлением мореплаванья. Когда-то в древности люди вдруг узнали, что помимо их дома, селения, соседних полей, лесов и речек существует огромная, неведомая, удивительная Ойкумена, что где-то есть чудесные страны, которые ждут своего открытия. Я помню, как мы мечтали увидеть обратную сторону Луны, марсианские каналы, заглянуть под непроницаемые тучи Венеры. Мечтали и шли в космос, чтобы лететь к новым далеким мирам.
— Так чё, долетели?
Профессор остановился. Полминуты помолчал, потом отпил теплой минералки и заговорил вновь, потухшим голосом:
— Долетели только до Луны. Американцы. Потом еще китайцы слетали, когда остальные уже в космосе заканчивали. Наши тоже на Луне едва не побывали. Американцев почти обогнали. Когда не получилось, сказали, что дешевле и проще работать автоматами. Так оно дальше у всех и пошло. Автоматы, автоматы… Потом и их перестали запускать дальше геостационара. Вроде всё, что надо, известно. Теперь космонавтика — только история.
— Это чё, наши на луне чуть не побывали? — встрепенулся первый студент. — Это на той, что наверху, с месяцем? Прикол!
— А вы знаете, молодые люди, — Сергеев привстал, нависая над столом, — знаете ли вы, что именно наш соотечественник первым побывал, первым открыл людям дорогу в космос!
— Чё, правда?! Наш!? Первым!? Ну, это люто!
— Люто, — профессор устало присел, — иначе не скажешь, действительно люто…
За окном разлилась по-зимнему ранняя и по-осеннему тяжелая темнота. В тускло фосфоресцирующем небе вспыхивали яркие скайбилборды. Профессор Сергеев так и сидел за широким кафедральным столом. Лаборантка Надя осторожно тронула его за плечо:
— Сергей Сергеич! Я пойду? Будете уходить, скажите на вахте, чтобы поставили на сигналку.
— А, Надя… — профессор вздрогнул, будто очнувшись. — Знаете, Наденька, как закончились приключения Одиссея?
Не дожидаясь ответа, Сергеев поднялся, потянулся плечами и направился за плащом к вешалке:
— Так вот, Одиссей решил принести весть о морском просторе тем, кто никогда не слышал ни о море, ни о кораблях. Он взял на плечо весло и пошел всё дальше и дальше вглубь суши, пока не добрался до самого центра Греции — зажатой между гор, отрезанной от остального мира дикой Аркадии. Там его спросили о странной лопате на плече. И знаете, о чём я сейчас думаю, Наденька… Не сделали ли аркадцы и, правда, лопату из того весла, что принес им Одиссей?
Надя мило улыбнулась:
— А кто такой Одиссей?
Никитин Дмитрий Николаевич
0 комментариев