Летом 1985 года меня с однокурсниками призвали в дружинники. Ловить путан около гостиницы «Космос». Шел Фестиваль молодежи и студентов. Живых проституток мы никогда не видели, поэтому интерес был почти биологическим. Ведь как это – заниматься сексом за деньги? Это должны быть особые существа. Что-то вроде лягушек в американских джинсах. Но никого мы не поймали, рассмотреть «лягушку» в разрезе не получилось.
Наша советская любовь была чистой. Девушки были стыдливы и недоступны.
Стыдливость – это наше, родное, заветное. Вся русская литература – стыдливая. Мы читали бунинское «Легкое дыхание», и это было высоким эротическим переживанием. Единственной на всю страну проституткой числилась Соня Мармеладова. Худенькая и белокурая. Гений нравственной чистоты.
Секс – это заповедное, тайное, волшебное. Когда о сексе не говорят – он и становится высшим наслаждением. Когда его как бы нет, но все его алчут, как победу коммунизма. Только коммунизм не потрогать, а девушку можно. Прикоснуться ненароком к девичьей груди – это такая награда, что медаль Героя Советского союза – жалкая побрякушка.
Советское пуританство было грубым и серым, как солдатское одеяло, но без него мы бы не знали великого кайфа. Чем сильней пуританство – тем круче оргазм. Никогда в нашей истории женщина не была столь манящей и загадочной, как при проклятом социализме. Не было тонких презервативов, облегающих джинсов и белья интимиссими – ничего не было. Но было главное – желание, страсть, либидо.
Советский мужчина все время думал о сексе. Сидел на партийном собрании и думал: «Эту Нинку из отдела кадров – надо бы ух!» Нинка сидела в отделе кадров и думала… То есть не думала, мысли гнала, краснела…. Но очень хотела.
Вокруг гремела Пахмутова, развевались алые знамена, маршировали агитбригады, пропагандисты рассказывали об умирающих безработных в Америке – а все думали только о сексе. Среди тоски, очередей и вечной борьбы за урожай секс был самым главным нашим аттракционом.
Аккуратно полапать девушку во время медленного танца – счастье. Затащить ее в ванну для поцелуев – экстаз. А уж добиться секса – ты самый счастливый человек на свете. Любовь, комсомол и весна.
Мы добивались секса от своих девушек и это был мучительный, долгий процесс. Мало получить ее снисходительное согласие, надо выстроить всю логистику. Чтобы родителей не было дома, чтобы успеть все до их прихода. А если дома никак – то у друга, в парке, или вообще черт знает где.
Никаких тебе отелей на час. Мне и на чердаке доводилось, кстати, на Патриарших. «Фу! – сморщатся нынешние девушки – А душ, гигиена, свечи, романтика?»
Душа на чердаке не было, врать не буду. А романтика – фонтаном, на все трубы отопления. Нет, честно, это было восхитительно, что там холеный Микки Рурк с Ким Бейсингер в «Девяти с половиной»?
Грудь советской актрисы в кино – на секунду в кадре! – и полные залы. В эпизоде, когда Шурик с незнакомой студенткой раздеваются до белья и ложатся рядом, читая конспект – в этом эпизоде сексуальности больше, чем во всех фильмах Бертолуччи.
Порнография изредка попадалась, в виде печатной продукции – посмотрел, не задерживай, передай другому. Но вообще порнография никому не была нужна. Голова советского человека производила такие образы, что штаны трещали по швам. Мы делали ракеты, и они рвались под мини-юбки молодых нахалок.
Черт бы подрал весь этот социализм, но мы дико хотели трахаться.
И у нас украли желание. Нам сломали ДНК. Нас лишили стыдливости. Голые бабы повсюду, но мы их не хотим. Когда секс повсюду, то значит нигде. Он размывается.
Всякие психологи нам говорят с тревогой, что молодежь теряет интерес к сексу. Еще бы. Секс интересен, только когда он запретен. А когда на обложке журнала пишут «Как соблазить парня за вечер» или «Путеводитель по ее эрогенным зонам» или «Анальный секс: за и против» – всё тлен. Всё пустое, никчемное, скучное. Когда тебе впаривают девчонку, ее эрогенные зоны, точку G и глубокую глотку – на кой черт сдалась такая девчонка и ее глубокая глотка?
Скучно, девушки.
Так и становятся импотентами. Никакая реклама таблеток со Шнуровым не спасет страну и ее либидо. Порнография никого не заводит, плитку Собянина интереснее разглядывать. Соблазняйте, девушки, парня за вечер, ага.
Только он уснет, пока вы плещетесь в ванной. Джойстик сломан, гейм овер.
Унылые коллеги на корпоративах смотрят, как извивается Нинка из отдела кадров. Она очень старается, у нее на пояснице татуха Fuck me. Но никто Нинку не хочет, зря старается.
Интимные услуги повсюду, в каждой сауне. Мужики иногда приезжают, крепко выпив, потому что еще помнят: вроде так положено. «Ехать к бабам». И тоже засыпают. Какой им кайф, какая охота, когда ноги сами раздвигаются.
Грустные «бабы» сидят в простынях, смотрят сериал «Гречанка», от нечего делать.
Эх, туда бы наш наряд дружинников из 1985 года, мы бы разобрались. Мы бы устроили им комсомольское собрание, проработали бы. Рассказали про Соню Мармеладову с ее чистой любовью.
А потом бы купили белых гвоздик и побежали на свидание к возлюбленной. В томлении думая: «Попробую сегодня поцеловать. Решусь!»
© Алексей Беляков
0 комментариев