– Нет, и нет. – сказал Генка, и на правах хозяина дома отобрал у меня бутылку пива.– Похмеляться надо культурно.
Вчера мы здорово с ним наклюкались и я остался ночевать в гостях.
– Так трубы расширить… – промямлил я.
– Пиво натощак, мало удовольствия. Культурный человек подходит к снятию похмелья элегантно, как *уятор к роялю, и получает взамен: и удовольствие, и глубокое удовлетворение. Поверь, грамотно похмеляться, столь же приятно, как и накидаться.
– Хм…
– Сам увидишь. Главное терпение. Сперва горячий душ.
– Лучше после.
– Не спорь.
По очереди приняли душ. С красными рожами вышли в кухню. Я уже потирал заметно подрагивающие руки: – Ну..?
– *уй гну. Долой скатерть, стели свежую. – неожиданно приказал Генка. – Помой рюмки, – от них селедочный дух. Вытри насухо. Мне нужна стерильность. Ставь чистые тарелки. Приборы, салфетки. Стол должен сиять непорочностью – тем слаще его лишать оной.
– Давай сперва по рюмашке, а? Голова ж трещит, глянь! – я показал дребезжащие пальцы.
– Терпи. Чем основательней приготовленья, тем большее удовлетворение нас ждёт. М-м, – закатил он лампочки. – Когда сядем красиво, да на полном уже взводе осадим по первой, да под яишенку, да грибочки… Как заново родишься! Это тебе не впопыхах пивком.
У меня пискнуло в глотке.
– Черт с тобой.– говорю. – Нельзя теперь водки, плесни винца. Выпедаливает, вишь? – и утираю густую испарину.
Генка был непреклонен.
Читать дальше

Музыку Ириша услышала, едва приоткрыв тяжелую дверь подъезда. Песня гремела басами в пустом коридоре, билась о панели и лихо скакала по ступенькам. 'Ой, Лёх, Лёха! — пела Алёна Апина. — Мне без тебя так плохо...' Ирише тоже стало привычно плохо, и она запрыгала, стараясь быстрее подняться на свой этаж. Но было поздно.
Её ждали. Ободранная дверь напротив входа распахнулась и появилась баба Нина, в оренбургском платке поверх линялого халата, со старательно подведенными злющими глазёнками, с тонкой полоской ярко-розовых губ на негодующем лице.
— Я на тебя заявление напишу, — кривя накрашенный рот, сказала баба Нина. Во рту сердито блестели от слюны ровные вставные зубы. — Пусть милиция разбирается, что с тобой делать!
— Добрый вечер! — фальшиво улыбаясь, ответила Ириша и занесла ногу через две ступеньки.
— Шляешься! Не можешь смотреть — сдай туда, где смогут! — заорала баба Нина.

Ириша, не отругиваясь, убегала.
— Жить никому не даете! Прямая дорога ему — в дурдом, тебе — в тюрьму! — разрывалась бабка, перекрикивая музыку.
— Коза старая, тебе б в дурдом… — пробормотала Ириша, поворачивая ключ в замке, распахнула дверь и влетела в дискотеку.
Глухой склерозный дед Игнат, танцевал посреди комнаты. Медленно, по-стариковски, притопывал ногами, прихлопывал руками и тряс головой. На столе перед ним весело верещал старый кассетник. Не разуваясь, Ириша подскочила к 'Маяку' и выключила звук.
— Дед! — крикнула она. — Я вышвырну к чёртовой матери эту Апину!
— Ой, Аринушка пришла, — обрадовался виноватый дед, останавливаясь.
И заискивающе улыбнулся.
Читать дальше

Снайпершу-«сучку» вычислили бойцы спецгруппы, действовавшие на территории Приднестровской Молдавской Республики абсолютно автономно – по заданию своего руководства. Выцепили, прочесывая одну из высоток на западной окраине Бендер, близ испепеленного пожаром пятиэтажного здания общежития мясокомбината.
Насколько вообще сложно вычислить, откуда работает вражеская «кукушка», известно. А уж взять снайпера, как говорится, с поличным – дело почти невозможное.
Диму Семенюка – старлея спецназа по кличке Бешеный попросту не подвела интуиция профессионального разведчика. В одной из квартир он сорвал со стены чудом уцелевший от лап мародеров расписной ковер. За ним неожиданно открылась горизонтальная ниша, видимо, оставшаяся от предусмотрительно вынутой трубы парового отопления, – тайник, в котором спокойненько, матово поблескивая затвором, лежала почти новенькая эсвэдэшка с прикрученной оптикой, рядом – запасной магазин и початая цинковая коробка с патронами.
– Н-надо найти эту суку… Все обыскать! – негромко и слегка заикаясь (не излеченное последствие полученной еще в Афгане контузии), скомандовал Димон топтавшимся в квартире бойцам спецгруппы.
В отличие от всех прочих категорий военнопленных, даже извергов-полицаев из ОПОНа Молдовы, с румынскими снайперами, фактически – наемными убийцами, никто в ПМР особенно не церемонился и «антимоний не разводил». Разговор с ними бывал недолгий. После непродолжительного допроса, фотографирования и даже видеосъемки их обычно тут же, стукнув пару раз головой о стену, расстреливали.
– Вот она, падла! – радостно вскрикнул один из спецназовцев, распахивая дверцу скрытой в стене прихожей кладовки. – Баба!
Читать дальше

Безумие — оно, знаешь ли, приятель, у каждого своё. Для кого-то это прыжок с парашютом или сотня отжиманий. Для кого-то — драка с полицией. Для кого-то — не купить латте с утра пораньше (я же так не могу без кофе, божимой).

Вот краткий список того, что я мог безумного про себя вспомнить навскидку:
1) Устроился на официальную работу в четыре года;
2) Лез на крышу заброшенного дома. Трёх заброшенных домов. Не считая заброшенных изб и хатёнок.
3) Поджёг ковёр в гостиной.
4) Имел собственную боевую саранчу и устраивал тотализатор на их боях. Прогорел, когда мой Бульбазавр не пережил удаления шести конечностей и головы (надеюсь, Вальгалла встретила тебя с распростёртыми объятиями).
5) Орал «ХРИСТОС ВОСКРЕСЕ» во время массовой драки.
6) Во время проливного дождя шёл по городу без рубашки и босиком.
7) Позволил любимой женщине остаться на ночь, когда мама была радикально против. Прятал её манатки под кроватью, а её саму в своей кровати пока родители не уснули.
8) Находился в списках пропавших без вести чуть больше года.
9) В первые несколько месяцев водительского опыта повёз беременную жену за 600 км от дома.
10) Принял командование решительно нерентабельным проектом просто потому, что мне по приколу.

На пятом пункте хотелось бы остановиться отдельно. История довольно старая, но мне всегда приятно её вспоминать.
Читать дальше

В тот дождливый ноябрьский день на меня всем весом грусти навалилась депрессия. Я сидела в нашей огромной, пятикомнатной квартире в самом центре Парижа и грустно смотрела в запотевшее окно.
Жиль уже ушел на работу, предварительно позавтракав свежими круассанами и пожелав мне хорошего дня. Часов до одиннадцати я сонно всматривалась в экран огромного плазменного телевизора, гордо стоящего в центре уютной гостиной. Затем отправилась в душ, думая о том, как провести новый, но уже наскучивший мне день. По дороге в ванную комнату я села напротив окна и закурила.
Мне было зябко и тоскливо. Одиночество яростно обволакивало все пространство ставшей вдруг столь чужой мне гостиной. Воздух обратился в тяжелый и липкий кисель и с неохотой заполнял горящие легкие.
Я скучала по России. Тосковала по свободе. Оплакивала Лауру, свою пятилетнюю дочь, которая уже никогда не сможет отметить свой новый день рождения.
Я не знаю, сколько времени длилось мое мрачное забытье. Опомнившись, я испуганно выронила уже потухшую сигарету и резко вскочила с насиженного места. Я не могла позволить себе столь роскошного подарка — воспоминаний о счастливом прошлом. Решительно закрыв окно, я отправилась в спальню.
Там, в небольшом комоде из красного дерева, в одной из пустых баночек из под крема для лица я хранила свою спасительницу от меланхолии — черную кредитку American Express. Муж, конечно, не обрадуется моему новому приступу шопинга. Но был ли у меня выбор?
«Возможно, Жиль, даже и не узнает», — прошептала я, быстро подкрашивая ресницы.
Авеню Монтань, встретила меня яростным порывом ветра. Я закуталась в новый красный шарф, купленный пару недель назад в любимом магазине, и решительно побрела вперед, разглядывая сверкающие витрины. Я знала, что настроение мне сможет поднять только платье: на Рождественский вечер мне пока что было совершенно нечего надеть. В бутиках улыбались скучающие продавцы. Манекены блестели новогодними аксессуарами. Но, как, впрочем, и всегда, я остановилась перед дверями любимого магазина.
Читать дальше

Во времена СССР, было развито движение рационализаторов. Даже существовал план по рацпредложениям. И старший электромеханик, требовал от каждого работника его участка, по одному рацпредложению в год. В аккурат, двенадцать и набиралось за год. Премии за рацпредложение были разные, в зависимости от степени полезности и масштабов экономического эффекта. Рекорд принадлежал Сергею Белову, который получил целых 70 рублей премиальных. Но за такую премию, было необходимо самостоятельно внедрить своё рацпредложение, что Белов и сделал.
Когда я положил на стол старшего электромеханика листок со своим рацпредложением, он похвалил меня и погрузился в чтение. Потом подозвал к себе Белова, и показал моё творение ему. Белов быстро оценил изюминку, но высказал свой скепсис:
— Эту хрень, придётся внедрять всем участком, а премию дадут, от силы десятку. На три бутылки водки не хватит. Я — против.
— Серёжа, — попытался переубедить Белова старший электромеханик, — но ведь это принесёт пользу.
— А мне пофигу, пусть нормально платят, тогда буду делать.
— Тебе платят зарплату! – рассердился старший электромеханик.
— Зарплату, мне платят за то, чтобы я приходил на работу. А если хотят, чтобы я работал – пусть доплачивают! – дерзко ответил Белов.
— Да ну, тебя! Придёшь ещё за радиодеталями! – окончательно осерчал старший электромеханик.
Читать дальше

Сентябрь. Дождь. Я возвращаюсь домой. Подходя к двери, я уже чувствую что меня ждёт внутри.
— Вернулся наконец. — мама мгновенно отреагировала на мой приход свои хриплым от курения голосом. — когда же ты начнёшь возвращаться после работы в другое место? Я в твои 22 уже замужем была.
Она была пьяна. В квартире было накурено, что было трудно дышать.
— Тебе же врач запретил курить, твои лёгкие и так уже никакие.
— Ты о своей жизни думай, а меня учить не надо!
Она стала много курить, после того как отец разбился в автокатастрофе, а в последнее время к этому ещё и прибавился алкоголь. Она не всегда была такой, мне было её жаль.
Оставаться в квартире было невозможно, дышать тяжело да и выслушивать в сотый раз одни и те же разговоры я не хотел. Я спустился вниз и пошёл гулять под дождём. Страшно хотелось есть, после работы у меня крошки во рту не было. В далеке стоял меленький киоск, я пошагал к нему. Там я накупил себе несколько беляшей, сел на лавочку под козырьком и принялся наполнять желудок.
— Парень, не угостишь?
Я поднял глаза, надо мной стоял обмокший от дождя дед, немного скрюченный, заросший седой бородой и с одним глазом, одет в какую то чёрную потрёпанную куртку, вроде не бомж. Я молча протянул ему беляш, он взял, подмигнул одним глазом, и сел рядом со мной.
— Эх, и всё таки жизнь прекрасна. — сказал он, откусив кусок. -сейчас бы ещё чайку.
— Да уж, прекрасней не бывает. — меня накалил его глупый оптимизм.- Третий день идёт дождь, все улицы в грязище засраный, и в этой стране по другому не бывает. У кого то есть всё чего они пожелают, и всё даётся на блюдечке, а есть такие как я, проигравшие в рулетку жизни, и оставшиеся ни с чем, по причине банального невезения. Прекрасней просто не бывает.
Читать дальше

Сосед приехал с дачи. Он вообще профессиональный дачник. Все лето по системе «нахуй ваше море», купорос, тяпка, «сорняки заебали», «Нина где лопата», шланги, рассада, жук-долгоносик, конский навоз и «Михалыч подсоби с трактором».

Про помидоры он знает всё. Даже сами помидоры о себе не знают столько. Если вы будете пытать помидор, то он вам расскажет о себе всё. Но это всё равно будет только десятью процентами из того, что вам рассажет о них мой сосед. Он знает их молекулярную структуру. Он лично знаком с каждым помидорным атомом. Он знает весь процесс развития от завязи до плодоношения. Причем в девятнадцатом поколении. Он даже смертельно пьяный в мелкую труху с завязанными шерстяными колготками жены глазами отличит сорт «Гулливер» от «Красной гвардии», а «Медовое сердце» ни за что не перепутает с «Золотой тёщей».
Он знает сколько миллиметров должна быть толщина шкурки и процент содержания солей в подкормке пасленовых. Он король помидоров. Царь. Сеньор Помидор блядь.

Вот вы! Как вы провели лето? Что? Лучше сразу заткнитесь. Насрать вышеупомянутым конским навозом на то, что лето говно. Лето не бывает говном! Потому что хуевому дачнику лето мешает! Вы просто не умеете орошать и распылять! Вы жалкие рукожопые неженки!
Читать дальше

— Ну и кому ты оставил тарелку, скажи-ка мне на милость?!

Кухня зазвенела тишиной. За окном кружился февральский вечер.

Эдуард Викторович, бросив этот простой вопрос в семилетнего сына, принял всегдашнюю свою скучающую позу.

Сидя в одних семейниках, он опёрся на подлокотник дивана и медленно пережёвывал пищу. Округлый лысый живот поблёскивал в свете люстры.

— Эдик, не нужно! Я…

— Тих-ха-а-а! — движение мужчины было молниеносным. Попав торцом ладони жене в ухо, он повторно обратился к сыну:

— Ну?

Мальчик, весь дрожа, вернулся к столу и взял тарелку. Помыл.

— Ничего не забыл?!

Ребёнок попытался взглянуть отцу в глаза, но тут же потупился в пол. Слишком страшно пылала ярость, усиленная многократно диоптриями отцовских очков.

— С-спасибо, — прошептал сын.
Читать дальше

Папе было сорок лет, Славику — десять, ёжику — и того меньше.
Славик притащил ёжика в шапке, побежал к дивану, на котором лежал папа с раскрытой газетой, и, задыхаясь от счастья, закричал:
— Пап, смотри!
Папа отложил газету и осмотрел ёжика. Ёжик был курносый и симпатичный. Кроме того, папа поощрял любовь сына к животным. Кроме того, папа сам любил животных.
— Хороший ёж! — сказал папа. — Симпатяга! Где достал?
— Мне мальчик во дворе дал, — сказал Славик.
— Подарил, значит? — уточнил папа.
— Нет, мы обменялись, — сказал Славик. — Он мне дал ёжика, а я ему билетик.
— Какой ещё билетик?
— Лотерейный, — сказал Славик и выпустил ёжика на пол. — Папа, ему надо молока дать…
— Погоди с молоком! — строго сказал папа. — Откуда у тебя лотерейный билет?
— Я его купил, — сказал Славик.
— У кого?
— У дяденьки на улице… Он много таких билетов продавал. По тридцать копеек… Ой, папа, ёжик под диван полез…
— Погоди ты со своим ёжиком! — нервно сказал папа и посадил Славика рядом с собой. — Как же ты отдал мальчику свой лотерейный билет?.. А вдруг этот билет что-нибудь выиграл?
— Он выиграл, — сказал Славик, не переставая наблюдать за ёжиком.
— То есть как это — выиграл? — тихо спросил папа, и его нос покрылся капельками пота. — Что выиграл?
Читать дальше

Всякий раз, заходя в любой кабак чувствую, что волосья мои на загривке поднимаются дыбом. Но быстро опадают. Причиной тому генетическая память. В 90е годы поход в кабак почти 100% приводил к участию в побоище. Либо бил ты, либо тебя, либо тобой. Отсидеться не удавалось никому: хошь-не хошь, а «танцуют все» Каждому находилось дело-мужики играли основные роли, бабы подбадривали кавалеров визгом и воплями «Прекратите!», оркестр задавал нужный темп, администрация споро вписывала в счета бойцов поломатое имущество.
За годы сражений я научился в одно движение отрывать ножку у соседского стола(роняя блюда на соседей-будущих противников), резво прыгать за барную стойку, вовремя линять от ментов(один раз умудрился отмазаться, надев грязный халат из подсобки-типа местный)-и, главное, за полчаса до-чувствовать надвигающуюся драку. Даже если сам послужил ее причиной.
Самое запоминающееся сражение произошло в кабаке «Хамовники» что украшал собой Лужники.
«Как вы яхту назовете»-собирались там соответственно отъявленные хамовники и хамовничихи местного одежного рынка.
Нравы царили соответствующие-купечество гуляло вовсю.
В тот раз меня утянули в эту едальню охамевшего крестьянина какие то полузнакомые полубандиты с Шаболовки.Приятели Альгиса. Я за любой кипиш, кроме голодовки, чего ж не сходить. К тому же в условиях местных реалий хождение в кабак в одну харю (и тем паче с дамой) приравнивалось к смертному греху самоубийства.
А тут и компания образовалась-5 рыл(трое шаболов, я и Альгис) более-менее достаточно, как я полагал. Наивный.
Читать дальше

Дедушка окончательно тронулся, когда мне было ещё лет 10. Родители отправляли меня каждое лето «к бабушке», как будто деда не существовало. Они жили в захудалом деревянном доме, поэтому мы в шутку говорили, что едем в деревню, хотя дом их стоял в частном секторе города-миллионника. У деда с бабой было три дочери, моя мама была младшей и внуком я тоже был младшим. Всего внуков было трое и каждое лето сёстры оставляли нас на бабушкино попечение.

Я помню дедушку ещё с лет с 4-х, в те времена он брал нас к себе в профилакторий, где он работал ночным сторожем – мы бегали по необитаемому корпусу с игрушечными пистолетами, помню, как я прятался в зимнем саду, как мы залезали на крышу, смотрели на ночной город и как спали втроём на кровати люксового номера. Вскоре дед стал слабеть и у него плавно начала съезжать крыша. Однажды он заявил, что его похитили инопланетяне. За столом, ни с того ни с сего, он мог начать говорить о космическом корабле, нависшим над торговым центром.

Я был ещё маленьким и верил ему, а старшие братья посмеивались надо мной. Будучи чёрствыми и бессердечными мальчиками, они отвернулись от дедушки, а я не понимал почему. Для меня дед оставался нормальным и интересным собеседником, я любил слушать его истории про летающие тарелки, высший разум, про ауру человека, про телепатию. Когда все стали от него отстраняться, я наоборот, тянулся. Мы много времени проводили вдвоём, гуляли по городу. Он нежно держал мою тоненькую ручку своей здоровенной мохнатой лапой. «Деда, а почему я не вижу корабль?» «А его видят только избранные». Я щурил глаза и вглядывался в небо над крышами, а дедушка хихикал.
Читать дальше

Мой рост – 1 метр 75 сантиметров, если, конечно, не сутулиться. Вес – 77 килограммов, если, конечно, не после четырёх кружек пива.
У меня всегда была только одна заповедная мечта: похудеть на два килограмма. Потому что я с детства знаю: мужчина должен весить столько, сколько в нём сантиметров. Помимо метра. Я плохо выражаю свои мысли, но вы меня поняли.
Кто придумал всю эту дурь про килограммо-метро-сантиметры – не знаю и знать не хочу. Наверно, какой-то маньяк с математическим образованием.
Генеральный менеджер одной фирмы, торгующей удобрениями, Андрюша Горшков, имеет рост метр пятьдесят девять, а вес – сто два. И он совершенно счастлив. У него уже было четыре жены и есть дача в Каталонии. Менеджер другой фирмы, торгующей трубами, Сеня Богомолов, весит шестьдесят девять, зато рост у него метр девяносто три. И при этом Сеня такой оптимист, что даже тёщу называет «Мамулечкой», метро – «Подземным царством», а чартерные рейсы – «Полётами на Луну» или «Ездой в незнаемое».
Но что бы там ни говорили, у меня всегда была одна подсознательная мечта: весить 75 кг. Как будто, если я буду весить 75, наступит счастье.
Ну так вот.
Мысль о 75 килограммах особенно остро меня мучает в турах и на курортах. Потому что курорт – это место, где принято оздоравливаться, несмотря на шведский стол, уютные лежаки и так далее. А на экскурсиях принято употреблять духовную пищу, а не материальную.
Но вот как-то раз я поехал в Китай. Без всякой надежды на похудение, потому что – как и все мы – был по уши наслышан про волшебную китайскую кухню: про утку по-пекински, креветки по-тайбейски и всякие черепашьи супы по-шанхайски.
Сел, поехал. Вернее, полетел.
Читать дальше

Самый яркий и наглядный пример основных людских достижений – это супермаркет. Это именно то, к чему стремился человек разумный множество веков. Все, за что сражался Кутузов. То, ради чего погиб в свое время Чапаев. Ради чего появлялись на свет Достоевский и Чехов. О чем мечтал Петр I. И все это теперь есть у тебя.
Вот ты хватаешь с полки упаковку туалетной бумаги. Грех не взять, акция ведь – четыре по цене трех. Ух, какая удача! С ароматом зеленого яблока! Знали бы Адам, Ева и Змей-искуситель куда мы теперь втираем ароматы их запретных плодов! Ну, ладно-ладно, ты уже понимаешь, что все это аллегория. И «запретный плод» втирают сейчас совсем по-другому.
Ты посмотри-ка! Рифленый, супер-тонкий, с ароматом клубники и с дополнительными насадками-усиками. Была бы такая штука у Адама, глядишь ничего запретного бы и не было, и втирали бы они дальше в раю. Кто мог подумать, что в свое время эта резинка запросто могла бы остановить даже самого Гитлера! Только представь слоган: «Contex. Предотврати войну – не дай родиться тирану!». Кидай в тележку, пригодится. Едем дальше.
Когда ты ешь Snickers, будь уверен – ты круче любого Гоголя, Эйнштейна, Репина и Моцарта вместе взятых. Где они сейчас? Сгинули, а Snickers так и не попробовали. А ты – вот он, здесь, идешь, жуешь. Орехи прилипают к зубам? Не волнуйся. Вот целый стеллаж – Colgate тройная защита, зубная щетка Oral-B с батарейками, а на кассе – Orbit сладкая мята, но без сахара.
Читать дальше

– Здравствуйте. Вы позвонили в компанию «Идеал».
Спустя два дня после звонка Ира уже стояла перед стойкой регистратуры компании.
Средняя, ничем не примечательная брюнетка, коих в нашей стране превеликое множество. Да и запросы у неё мало чем отличались от большинства девушек и женщин, коих, как я уже сказал – превеликое множество.

– Итак, вы хотите идеального мужчину, я вас правильно понял?
– Да, абсолютно верно.
Ира мало что представляла собой. Среднестатистическая. Юбка, каблуки, ухоженные ногти, ровные ноги, пушап, красные губы.
У Иры были деньги. Не сказать, что особенно много, так же как и у среднестатической девушки в двадцать восемь лет.
Служащий компании «Идеал», Андрей, улыбнулся и продолжил записывать требования Иры к мужчине, которых уже накопилось прилично. Да что там говорить, каждый раз Андрей исписывал целый блокнот, когда встречал вот таких вот Ир. В пунктах желаний обязательно значились машина, квартира, доброта, мягкость характера, верность, но в тоже время жёсткость в принятии решений, большое либидо, ноль эгоизма и… А что там говорить, Ира требовала мужчину, у которого все интересы совпадают с её интересами, даже если это были розовые пасхальные кролики и любовь к дорогому лаку для ногтей.
Читать дальше

Один мужчина умел призывать лифт силой мысли. Он возвращался домой, вставал у лифта и не нажимал кнопку, использовал только телепатические волны. Каждый раз лифт являлся ему. Иногда даже с людьми внутри.

Одна девочка знала язык животных. Правда больше никто не знал, поэтому проверить было некому. Звери знали много анекдотов, поэтому девочка часто смеялась без видимой причины, когда рядом с ней были животные. Анекдоты, впрочем, она тоже не пересказывала. Но, судя по всему, они были смешные, потому что смеялась она громко и долго. Встанет, бывало, посреди собачьей стаи во дворе и смеется. Потом ее мама ужинать звала, и она убегала. Один раз убежала не в ту сторону, и её долго не могли найти.

А одна женщина умела перевоплощаться в голубя. А обратно не умела. Так и летала голубкой постоянно. Настасьей звали.

Один немногословный старик умел становиться невидимым. Люди его нащупать часто пытались, поэтому он научился ещё быть бесплотным, не любил, когда его люди щупали. Журналисты узнали, пришли к нему домой, а дома нет никого, они поразились и ушли.
Читать дальше

Иногда хочется быть такой женщиной-женщиной. Звенеть браслетами. Поправлять волосы, а они чтоб все равно падали. Благоухать «Герленом», теребить кольцо, пищать: «Какая прелесть!». Мало есть в ресторане: «Мне только салат». Не стесняться декольте, напротив, расстегивать совсем не случайно верхнюю пуговочку.
Привыкнуть к дорогим чулкам и бюстгальтеры покупать только «Лежаби». Иметь двух любовников, легко тянуть деньги. «Ты же знаешь — я не хожу пешком». «Эта шубка бы мне подошла»… Не любить ни одного из них. «И потом, в гробу, вспоминать — Ланского».
А иногда хочется быть интеллигентной дамой. Сшить длинное черное платье. Купить черную водолазку, про которую Татьяна Толстая сказала, что их носят те, кто внутренне свободен. Если курить, то непременно с мундштуком, и чтоб это не выглядело нелепо.
Иногда подходить к шкафу, снимать с полки словарь, чтоб только УТОЧНИТЬ слово. Говорить в трубку: «Мне надо закончить статью, сегодня звонил редактор». Рассуждать об умном на фуршетах, а на груди и в ушах чтоб — старинное серебро с розовыми кораллами или бирюзой.
Чтоб в дальнем кабинете, по коридору налево, сидел за компьютером муж-ученый, любовь с которым продолжалась бы вечно. Чтоб все говорили: «Высокие отношения». Чтоб, положив книжку на прикроватный столик, перед тем как выключить свет в спальне, он замечал: «Дорогая, ты выглядишь бледной, сходи завтра к профессору Мурмуленскому. Непременно».
А иногда хочется быть такой своей для всех в доску. С короткой стрижкой. И красить волосы, губы и ногти оранжевым. И ходить в больших зеленых ботинках, с индийской сумкой-торбой, с наушниками в ушах, с веревочками на запястье. Все время везде опаздывать, вопить в курилке: «Я такую кофейню открыла!.. Вы пробовали холотропное дыхание? — отвал башки!». И чтоб аж дым из ушей. Захлебываться от впечатлений. Не успевать спать. Собираться на Гоа в феврале.
Сидеть в офисе за «маком». Вокруг чтоб все увешано разноцветными стикерами с напоминаниями: «придумать подарок Машке», «напомнить Витьке про ужин в среду», «купить новые лыжи». На рабочем столе чтоб фотографии детей в бассейне и в океане, портреты собаки лабрадор (почившей) и бородатого мужчины в странной желтой шапочке.
Читать дальше

Наполнял сайт магазина «Теория Струн». Навел порядок в каталогах, исправил повторяющиеся ошибки в слове «зделка», придумал слоган «Иди на звук». Слоган директору понравился, но кто-то ему внушил, что люди воспримут превратно. Сменили.

Самое интересное началось, когда дело подошло к странице «Наш коллектив». Директор прислал мне объемное электронное письмо, коим дал понять, что для написания этого раздела мне просто необходимо побывать в магазине (всю остальную работу я выполнял удаленно). Уже не первую неделю назревало ощущение, что мне необходимо прогуляться, так что возражений я не имел и тем же вечером встретился с директором для выяснения деталей.

На нашу встречу в «Джаггере» я пришел первым, сел за условленный 6-й столик, а через десять минут напротив меня появился Лемми из Motorhead. Я уже было всерьез зауважал «Джаггер» как рок-клуб мирового масштаба, но Лемми снял темные очки и ковбойскую шляпу и заговорил со мной по-русски, не оставив сомнений, что на самом деле он — Сергей Нестеров, владелец магазина «Теория Струн». Тогда я снова смог дышать.

— Перейду сразу к делу, — сказал он, — поскольку времени у меня очень мало, нужно ехать тестировать барабанные палочки из гикори. Будешь пиво?
— Разумеется.

Сергей подозвал официантку оглушительным щелчком пальцев.

— Две «Ленивых твари» нефильтрованных.
— Извините, «Ленивая тварь» кончилась.
— Разочарован. Тогда мне ничего.
— Мне тоже, — сказал я.
Читать дальше

— Знаешь, мне кажется, что по настоящему, какой человек, злой или добрый, можно узнать по тем гримасам, которые он корчит, когда кончает — моя благоверная стояла у окна в костюме Евы, небрежно натянутом на костлявое тело.

— Ты к чему? — вечно ее после этого дела пробивает на философию. Придушил бы.

— Ну вот ты, например, злой. Ты, когда трахаешься, у тебя такая зверская рожа, что аж страшно. Ты, родной, ебешься так, как будто оргазм свой из меня выколачиваешь, выдираешь, вместе с кишками и гортанью. А Серега твой, когда кончает, как будто сейчас расплачется, ему наверно бабы только из жалости и дают, потому что он добрый и мягкий.

Это она сказала, конечно, зря. С Серегой мы с детства друзья, неразлей и беспезды. Нам делить нечего, мы всегда один за всех. Мы, по секрету, в юности блевоту в знак скрепления нашей дружбы ели. Он мою, а я его. Так что даже патогенная желудочная микрофлора у нас с ним общая.

А то, что бабы после ебли несут — это все сквозняк в их раздолбанной дыре. Впустую дует, вонь разносит. Уж я то знаю, что Серега брутальный мачо, а не какая–то там плаксивая попрошайка.
Читать дальше

Андрею настохерело чувствовать себя кораблем пустыни, от плюс дохуя градусов по Цельсию. Матюкая тополиный пух, духоту и прочую атмосферу решил, что утром отправиться на дачу, расположенную в часе езды от города. Культивирование огурцов и ромашек ему ниразу не всралось, воображение грела перспектива бухого слияния с природой. Однако, кирять в одиночестве, под пение комаров — дурной тон и скука, по сему задумал привлечь к плэнеру кореша Витю. Который был ярым антисистемщиком и нонконформистом, то есть тунеядцем и долбоебом, но одновременно хорошим парнем. Вечером встретил его во дворе, где тот по синей харе полемизировал с мужиками, ''о роли минетчицы Таньки в обществе''. Виктор проникся Андрюхиной идеей и, поправив несуществующую фуражку, любезно принял предложение.
* * *

… Дача приветливо встретила гостей, косорылым забором и урожаем крапивы по периметру. На участке имелся домик тыквы из палок и фанеры, а так же ритуальный нужник с трогательным сердечком на калитке. К слову, три десятка участков садоводческого товарищества не имели привлекательности, из-за хренового географического расположения.

… Уикенд начали по традиции, испили вкусной водки, замотивировав себя на обустройство быта и готовку хавчика. Снесли крапиву в центре и зафигачили знатный очаг, такой, что на трёх Жанн Д'Арк хватит. Виктор, встав на колени принялся раздувать огонь, мотаясь на вдохе-выдохе, Андрон занялся сервировкой сырков и прочей колбасы на щербатом садовом столе.
— У него намаз? — неожиданно услашал дамский голос, из-за спины
— Не, он атеист — Андрей обернулся и увидел телку весьма приятной внешности.
Читать дальше